Чехословацкий корпус двинулся на Самару. По зову партии трудящиеся губернии поднялись на защиту Советской власти. 31 мая 1918 года в газете «Волжское слово» был опубликован приказ Ревкома В.В. Куйбышева. В нём говорилось: «ввиду опасности, угрожающей революции со стороны контрреволюционных отрядов, занявших город Сызрань, Самара объявляется на осадном положении…». «Враг близко! Все к оружию!» - призывала газета. Руководство всеми боевыми силами возлагалось на оперативный штаб в составе В.В. Куйбышева, помощника главкома Урало–Оренбургского фронта Н.В. Гузакова и М.С. Кадомцева, назначенного 19 мая комендантом Самары. В то же время в Самаре находилась также Высшая военная инспекция во главе с Н.И. Подвойским, которая помогала в организации обороны. Был здесь и штаб главнокомандующего Урало-Оренбургским фронтом В.В. Яковлева, почти бездействовавший. Впоследствии, с переездом штаба в Кинель, руководство всеми вооружёнными силами Самарского укрепрайона взял на себя, на правах коменданта, М.С. Кадомцев.
Михаил Самуилович Кадомцев, член Коммунистической партии с 1905 года, происходил из революционно настроенной семьи, которую хорошо знали и навещали в Уфе в 1900 году В.И. Ленин и Н.К. Крупская. М.С. Кадомцев участвовал в первой русской революции, в 1917-1918 гг. был вместе с братом Эразмом организатором уральских красногвардейцев, участвовал в ликвидации мятежа Дутова. Несмотря на свои неполные 32 года, Михаил Самуилович имел за плечами смертный приговор, 11 лет каторжной тюрьмы, опыт организации боевых дружин и боевых организаций народного вооружения (БОНВ), опыт дерзких операций по захвату динамита, типографского шрифта, денег и пр. для нужд партии.
В партии высоко ценили опыт и умение талантливого революционера. В первой половине января 1914 года В.И. Ленина посетила в Париже Л.Н. Сталь, коммунистка с 1897 года. Людмила Николаевна просила Владимира Ильича оказать помощь профессиональному революционеру большевику М.С. Кадомцеву, который находился тогда в тюрьме.
По свидетельству современников, он отличался необыкновенной храбростью, находчивостью и острым умом. Известно, что одним из прообразов Ниловны книги М. Горького была Мать Михаила Самуиловича Анна Фёдоровна. Продолжением должен был стать роман «Сын», где Горький намеревался использовать материалы процесса над Михаилом Кадомцевым. Роман не был написан, видимо, писателя отвлекли другие дела, но имеющиеся материалы он использовал в эпопее «Жизнь Клима Самгина».
Готовясь к обороне, оперативный штаб прежде всего направил несколько отрядов к Сызранскому мосту. Сюда прибыли из Самары латыши под командованием В.К. Озолина, два отряда иващенковских (Иващенково – ныне г. Чапаевск) красногвардейцев, которые возглавляли Франц Голя и Т.Ф. Казимиров, бойцы заводской охраны, которыми руководил А.Я. Воронович. Здесь находились отряды симбирских, корсуньских и буинских большевиков, где командирами были П.Х Гладышев, В.Г. Пеньевский и И.С. Космовский, а также чувашский добровольный отряд. В общей численности было около 500 человек.
Большевики всё ещё не оставляли надежды на мирное разрешение конфликта. Командование советских отрядов начало переговоры с командованием чехословацких войск. 2 июня 1918 года в вечернем бюллетене «Приволжской правды» было опубликовано «Воззвание к чехословакам». В нём говорилось: «Братья! Остановитесь. Вы должны знать, что бои под Самарой пойдут на пользу врагам Советской власти и немцам… Вами руководит буржуазия и обманывает вас распространением провокационных слухов, будто бы РСФСР хочет вас выдать немцам…» Воззвание подписал исполком чехословацкой секции РКп.
Но всё было тщетно. Ещё 31 мая белочехи начали наступление в районе железнодорожного моста. Бывший начальник военной контрразведки Семёнов в своих воспоминаниях пишет о том, что отряд особого назначения В.К. Озолина в 32 человека с пушкой, состоящий исключительно из коммунистов, занял позицию возле моста со стороны Самары. В силу своей малочисленности и отсутствия всякой военной подготовки отряд потерпел поражение, из него уцелело несколько человек. Не смогли сдержать чехословаков и другие отряды. Контрреволюционные части продвигались без всякого сопротивления до Безенчука, где выдержали бой с настигшим их со стороны Сызрани советским отрядом Попова. К 3 июня чехословаки 30-ю эшелонами захватили Иващенково и стали готовиться к последнему рывку на Самару.
Комендант Самары Кадомцев спешно формировал интернациональный отряд, который должен был занять оборону у Русских Липягов. В общей сложности в нём было около двух тысяч человек, он был разнородным и разно шёрстным. В отряд входили мобилизованные дружины коммунистов и левых эсеров, отряды рабочих местных фабрик и заводов, отряды из необстрелянных татаро-башкирских рот Уфимской губернии, отряды латышей, матросов, только что созданные красногвардейские части, кавалерийский отряд в 75 сабель, 120 человек из инженерного батальона, китайский отряд, военнопленные чехи и словаки, перешедшие на сторону революции, жители Липягов. У красногвардейцев было 12 пулемётов, орудия.
Многие видные большевики принимали участие в сражении под Липягами. Вот некоторые из них. Александр Петрович Данелюк (он же Э.С. Стефанский, Эдмунд, Олек, Зенон), член Коммунистической партии с 1915 года. После захвата Самары белочехами работал в подполье. Бежал. Вскоре стал одним из известных руководителей компартии Польши, с начала 30-х годов работал в исполкоме Коминтерна. Написал книгу воспоминаний «В поезде смерти».
Альвина Михайловна Петерсон, член партии с 1917 г., батрачка. Была в бою захвачена в плен. После третьего побега работала в оккупированной Самаре в нелегальной большевистской типографии. Впоследствии – делегат 1-го Всероссийского съезда РКСМ. С 1920 года – на подпольной работе в буржуазной Латвии. Была арестована и выслана из СССР.
Жан Янович Бауэр, член партии с 1913 года. В мае 1918-го командовал отрядом красногвардейцев в Самаре.
Франц Михайлович Голля, польский интернационалист. Находился в заключении в лондонской и самарской тюрьмах. В начале 20-х годов арестован и расстрелян в Польше.
В.К. Озолин, коммунист с 1912 года, в апреле 1918-го - член коллегии военного комиссариата Самарского Совета, командир латышского красногвардейского отряда…
Подготовка к бою под Липягами началась всего за несколько дней. Вот что написал в своих воспоминаниях участник сражения М. Иванов: «В район Липягов прибывают эшелоны Красной гвардии. Выгружают орудия, снаряды, пулемёты. Пришёл последний отступающий поезд. Отправляют паровоз с подрывной командой для взрыва небольшого моста около разъезда Жигули. Мост взорван…» В Самаре в то время не было постоянных артиллерийских частей, за исключением двух батарей из нескольких орудий. Не было снарядов, не было и бойцов – артиллеристов. Михаил Самуилович Кадомцев, красные командиры предпринимали поистине героические усилия, разыскивая по всему городу артиллерийское имущество.
Артиллерийскую оборону Самары поручили организовать Александру Тимофеевичу Рязанову, заместителю губернского комиссара земледелия, артиллерийскому офицеру. С большим трудом ему удалось найти пушки, штук шесть из них перетащили на Хлебную площадь. К сожалению, все орудия, образца 1902 года, оказались без прицельных приспособлений, и ни единого снаряда. И ни одного обученного бойца. Поиски продолжались ночью со 2 на 3 июня. Наконец, удалось обнаружить несколько сотен снарядов, приборы для оборудования наблюдательного пункта. Нашлось и с десяток рабочих, когда-то служивших в артиллерии.
К середине дня 3 июня разбили позиции, установили орудия. Батареи связали телефонной связью с клубом коммунистов и НП, расположенным на элеваторе Хлебной площади. Отсюда батареи должны были обстреливать белочехов, которые готовились атаковать позиции красных бойцов под Липягами.
А под Липягами события развивались своим чередом. Выстроив утром 2 июня красногвардейцев, Михаил Самуилович говорил с ними перед боем:
- Товарищи бойцы интернационалисты! Здесь сегодня решается судьба революционной Самары. Мы разрешили свободный выезд на родину пленным чехословакам. Но буржуазия обманула их и натравила на Советскую власть. Они подняли мятеж. Мы должны остановить чехословаков, объединившихся с белогвардейщиной. Встретим их, товарищи, как подобает солдатам революции.
Затем Кадомцев стал объезжать на коне боевые позиции, отдавать последние распоряжения командирам. Линия основной обороны, наподобие дуги, проходила в 15 км юго-западнее Самары. Правый фланг позиции упирался в разлившуюся реку Татьянку и в луга волжской долины, покрытые лесом. Это создавало благоприятные условия для обороняющихся, здесь белочехам пройти было трудно. В 25-30 метрах перед позицией находились избы деревни Русские Липяги. Левый фланг заканчивался в районе рощи. Местность тут была приподнятая в сторону находящегося впереди села Воскресенка, что лишало красных бойцов хорошего обзора. Позади река Татьянка и лесок. Используя небольшую возвышенность и рощи к югу от железной дороги, М.С. Кадомцев намеревался создать здесь плотную оборону, способную противостоять регулярной армии. Линия обороны прикрывала центр позиции и резерв, размещённый не станции Липяги.
Вооружённые отряды Кадомцев выдвинул в деревню Русские Липяги, расположив их лагерем по р. Татьянке; в районе села Воскресенка находился отряд кавалерии. Три батареи были в распоряжении красногвардейцев. Одна из них разместилась на правом фланге, где стоял наиболее сильный отряд численностью до 500 человек, состоящий из самарских рабочих и матросов, вторая – замыкающая на этом полукольце, в дубовой роще. Здесь же занимал оборону отряд в 300 бойцов. Эта батарея могла вести обстрел как в южном, так и в западном направлении, поддерживая огонь первой батареи. И, наконец, третья батарея располагалась в засаде у озера Брусянцева колка, также под прикрытием дубовой рощи, и, как и первая, в полукилометре от железной дороги. Если бы врагу удалось прорваться через первую оборонительную линию, она била бы по нему прямой наводкой. Именно здесь и находился отряд кавалерии, а также ещё 300 бойцов.
На церковной колокольне в Русских Липягах Кадомцев распорядился установить наблюдательный пункт с телефонной связью по всей линии обороны. Отсюда, с колокольни, пулемётчику Никитину хорошо были видны окрестности с уходящей в сторону Иващенково железной дорогой. В глубине обороны стоял санитарный поезд. Медпункт расположился в ложбине у озера в Брусянцевом колке, под защитой батареи. Если бы чехословаки стали наступать по железной дороге, отряд М.С. Кадомцева, оказав массированное сопротивление, мог задержать их продвижение и дать возможность самарцам лучше подготовиться к защите города.
Вся позиция обороны состояла из одиночных и групповых окопов, но они начинались от железной дороги и шли на протяжении всего километров четырёх. Отряд занимал участок около 8-9 километров.
И.А Колесников в книге «Военные действия на территории Самарской губернии в 1918-21 годах», исследуя сражение отряда Кадомцева, отмечает, что в целом по своим тактическим данным выбранная позиция была неудачной, хотя лучше трудно было найти. Отсутствие опытного командного состава предопределило промахи в подготовке обороны. Главное внимание следовало обратить на слабый левый фланг; организовать наблюдение по берегу Волги; обеспечить переправы и пути отхода к Самаре по всему фронту на случай его прорыва; выставить охранение; организовать разведку.
Некоторые части находились в районе Липягов несколько дней, однако никакого обучения их боевым действиям не велось. Зато здесь проходили митинги. Бойцы в поисках пищи глушили бомбами рыбу в Татьянке. Сыграли роль незнание противника и неустойчивость отрядов, отсутствие боевой спайки.
Что же касается чехословаков, то они, прежде чем организовать наступление, хорошо изучили оборону и состояние красных войск. В этом немалую помощь оказал им подпольный комитет эсеров, действовавший в Самаре. Видный представитель его И.М. Брушвит в «Вестнике комитета учредительного собрания» №49 за 6 сентября 1918 года писал: «Чехи недоверчиво относились к попыткам комитета завязать связь с ними, но когда в Сызрань к Брушвиту я вился мальчик и принёс подробные сведения о расположении большевистских войск, чехословаки стали убеждаться, что в Самаре имеется надлежащая организация. Ещё большее впечатление произвела на них присылка Бурцевым подробного плана полковника Галкина «Как взять Самару». Чехи на этих данных и построили план боя под Самарой и последующее занятие Самары».
Из-за отсутствия опытных помощников всю работу по организации обороны М.С. Кадомцеву пришлось взять на себя. На взмыленном коне он появлялся то на одном, то на другом участке. Подбадривал бойцов, отдавал распоряжения командирам.
Ранним утром 3 июня Михаил Самуилович был на позиции инженерного батальона. После короткого разговора с Кадомцевым командир вызвал добровольцев для дерзкой вылазки в Иващенково, где нужно было захватить два вагона с военным снаряжением (там в то время располагался крупный склад боеприпасов – прим.О.). Вызвалось двадцать человек. Участник событий В.И. Корхалёв вспоминал: «Поезд в составе двух вагонов пошёл в Иващенково. На месте узнали, где находятся вагоны, проехали станцию, отцепили паровоз. Стали производить манёвры, чтобы прицепить вагоны к себе. Толпа преградила нам путь со станции. Оказывается, прибыл конный разъезд для переговоров. Мы прицепили как раз вагоны и, воспользовавшись моментом, вернулись…»
А Михаил Самуилович в это время с небольшого пригорка рассматривал в бинокль окрестности. День был жаркий, безоблачный безветренный. Всё было спокойно вокруг. Окопались бойцы. Подготовились к бою артиллерийские расчёты. Опустели Русские Липяги. Закрыты наглухо окна, двери изб. Попрятались жители: кто ушёл в бани под гору, кто в овраг, в густой кустарник. И лишь в сельсовете идёт работа. Серьёзный разговор шёл между председателем сельсовета Прокофием Даниловичем Борминским и мужиками из числа бедноты. Был среди них и участник войны с германцами, первый сельский активист, в дальнейшем первый председатель колхоза в Русских Липягах, Степан Иванович Королёв. Борминский рассказал, что у него был посыльный от командира красногвардейского отряда и просил организовать подвоз воды для бойцов и охлаждения пулемётов.
- Жаркий бой ожидается,- заключил Прокофий Данилович и посмотрел на Королёва. Степан Иванович не торопился с ответом. Он понимал, что дело рискованное. Пожалуй, лучше всего приспособить для этого парнишек, они хорошо знают все тропинки, рощицы и овражки, на подводах быстро доставят бочки с водой на позиции. Был на примете у Королёва один из таких ребят, Ваня Букатов, сын бедняка, лет четырнадцати. Борминский одобрил предложение Степана Ивановича и рассказал о том, что в отряд М.С. Кадомцева ушло немало жителей Русских, Мордовских и Чувашских Липягов, тех, что приняли сердцем Советскую власть.
Вскоре от речки в гору уже поднимались семь подвод с родниковой водой. На телегах сидели босоногие мальчишки, первым, понукая коня, ехал Ваня Букатов. Обоз прошёл мимо сельсовета, пересёк железнодорожный переезд и въехал в расположение обороны Кадомцева. Пять подвод ушло в Верхний и Брусянцев колки, а Королёв с Ваней направились к первой линии обороны, на главный участок, который занимали матросы.
- Вы кто такие? – спросил приехавших широкоплечий матрос.
- Воду вам привезли по заданию сельсовета, - ответил Королёв, спрыгивая с подводы.
- За воду спасибо, - ответил матрос и широко улыбнулся. – Жара-то сегодня вон какая. Матрос зачерпнул воды, с наслаждением выпил.
- И для пулемётов пригодится. Эй, братва, налетай на холодную родниковую! – крикнул он своим товарищам, что толпились неподалёку. Затем снял бескозырку, посмотрел на неё долгим взглядом, будто прощаясь, и нахлобучил Ване на голову.
- Вот тебе мой подарок, чтоб помнил матросов, которые защищали революцию.
Ещё не одной телеге одиннадцатилетний Паша Болонин развозил снаряды и патроны.
Около двух часов дня Михаил Самуилович, потный и разгорячённый, подъехал к переднему краю обороны. Здесь всё было по-прежнему. В напряжённом ожидании застыли бойцы у пушек и пулемётов. Командир батареи Петров внимательно осматривал в бинокль Еркин овраг и железнодорожное полотно.
- Пока всё тихо, - сказал Петров в ответ на вопросительный взгляд Михаила Самуиловича. Это встревожило Кадомцева. «Неужели чехи пойдут в обход? – думал он. – А ведь слаб наш левый фланг, и укрепить мы его как следует не успели. И, наверное, не успеем. А может, перевести ещё часть бойцов?»
Михаил Самуилович вспомнил вчерашний разговор с заместителем комиссара просвещения губревкома И.П. Трайниным, который в составе делегации Самарского горисполкома выезжал в Иващенково для переговоров с чехословацким командованием. Делегация потребовала прекращения вооружённой борьбы и сдачи оружия. Мятежники отказались это сделать, а эсеры даже попытались задержать делегацию. А потом Трайнин сказал, что узнал в Иващенкове, что чехословаки намерены обойти отряд. Об этом Кадомцев слышал и от местных жителей и от разведчиков. Он возразил Трайнину, что это невозможно, что на левом фланге будут вырыты окопы. Окопы позже они действительно вырыли, а потом выдвинули отряд матросов перед станцией Липяги. Но надёжна ли эта защита? Проверить, проверить ещё раз!
Михаил Самуилович уже собрался было повернуть коня, как вдруг к нему подбежал связист.
- Товарищ Кадомцев, с вами хочет говорить Никитин.
Он взял трубку. Наблюдатель сообщил, что чехи готовятся к атаке. В Еркином овраге накапливалась пехота, южнее железной дороги конница, видимо для флангового удара. По железной дороге в нашу сторону двигался бронепоезд. Михаил Самуилович поискал его в бинокль – пока не видно. « Всё-таки они решили нанести основной удар на правом фланге», - подумал с облегчением. Он не знал, что чехи производили лишь разведку боем, что главные события впереди.
Михаил Самуилович приказал второй батарее открыть огонь по коннице. В это время высоко в небе прожужжал первый снаряд белочехов. Где-то в глубине обороны послышался глухой взрыв. Вторая батарея уже вела огонь по коннице. Теперь нужно было ударить первой батареей по Еркину оврагу, по пехоте. Чешская конница, передавал Никитин, расстроена, повернула назад. Немедленно последовала команда: второй батарее перенести огонь на вражескую пехоту.
В этот момент бронепоезд вдруг рванулся вперёд. Видимо, чехословаки решили с его помощью подавить огонь красных батарей. На большой скорости бронированное чудовище подошло к позициям красных войск и стало обстреливать передний край обороны красногвардейцев. Один из снарядов разорвался неподалёку от батареи, которая по команде Кадомцева открыла огонь по бронепоезду. Второй снаряд упал ещё ближе, а третьим было уничтожено пулемётное гнездо.
Степан Королёв, который вместе с Ваней Букатовым метрах в пятидесяти от батареи, в ложбине сдерживал рвущихся от страха лошадей, с тревогой наблюдал за артиллерийской перестрелкой. Снаряды красной батареи никак не могли попасть в маневрировавший бронепоезд. Королёву стало ясно: бойцы не обучены стрельбе по движущимся целям. Промедление опасно…
- Присмотри за лошадьми, - бросил он Ване и решительно направился к батарее.
Кадомцев, увидев незнакомого человека, подошёл к батарейцам.
- В чём дело? – спросил отрывисто.
- Он говорит, что артиллерист и может подбить бронепоезд, - оправдываясь, произнёс боец, кивая в сторону Степана Королёва.
Михаил Самуилович окинул мгновенным взглядом незнакомца.
- Кто вы?
- Житель Русских Липягов, сельский активист, участник империалистической.
- Действуйте!
- Орудие – на открытую поляну. Ударим прямой наводкой, - распорядился Королёв и схватился за лафет.
Через несколько минут перед бронепоездом вдруг появилась пушка. Чехословакии открыли по ней пулемётный и орудийный огонь. Невдалеке от артиллеристов разорвался один снаряд, потом другой… Но и Королёв уже зарядил орудие и возился у прицела. «Нет, не забыл я ещё артиллерийскую науку,- думал он, вспоминая сражения первой Мировой войны. – Сейчас, сейчас, ещё немного…» Степан отскочил от орудия и дёрнул за шнур затвор. Грохнул взрыв, а Королёв уже вложил второй снаряд. И снова выстрел. Этот снаряд точно попал в цель, во вторую бронеплощадку и разорвался внутри вагона. На бронепоезде вспыхнул пожар, и он стал торопливо отходить.
Кадомцев подошёл к Королёву, пожал руку, крепко обнял его.
- Отлично стреляете, товарищ Королёв! За умение бить врагов революции объявляю вам благодарность!
Наступило затишье.
Михаил Самуилович понимал, что оно временное, что с утра белочехи вновь пойдут в бой. Радовало то, что первую схватку выиграли красногвардейцы, что он не ошибся в своих предположениях о направлении главного вражеского удара. «Видимо, завтра будут введены в действие основные силы белочехов, - думал Кадомцев. – Надо хорошенько подготовиться, собрать командиров, обсудить положение». Он приказал батареям занять более удобные позиции, распорядился об укреплении линии обороны и разослал связных за командирами отрядов. После короткого совещания Кадомцев выставил усиленный караул, а бойцам велел отдыхать. Он был уверен, что позиция хорошо защищена и нет опасности флангового обхода…..
…..Утром мятежники начали наступление. Один отряд пехоты пробирался по лесу за рекой Криушей, в обход правого фланга обороняющихся, где не было почти никакого наблюдения. По железной дороге возобновил движение бронепоезд, а под его прикрытием шли пехотные цепи с пулемётами. Завязался бой, кое-где переходивший в рукопашную схватку.
Звуки далёкой канонады донеслись до Самары. В это время А.Т. Рязанов был на наблюдательном пункте. С элеватора разворачивалась картина сражения под Липягами. В наблюдательную трубку виднелись разрывы снарядов, передвигающиеся в разных направлениях цепи красных бойцов. Дымилось от пожара село. Пришла пора помочь Кадомцеву. Александр Тимофеевич взял телефонную трубку.
- К бою! Угломер шесть ноль, уровень ноль, наводить на трубу, что влево впереди батареи.
Командир оглянулся на своих артиллеристов – на батарее суматоха. Рязанов сбежал вниз. Ни одно орудие не приняло команды. Он повторил её – результат тот же. Ополченцы всё позабыли, к тому же некоторые из них не работали на новых прицелах, иные знакомы лишь с горной артиллерией… Другой помощи самарцы Кадомцеву оказать не могли.
В эти часы события под Липягами приобретали угрожающий характер.
С.В. Чичканов, бывший чекист, а тогда молодой парень из села Воскресенка, работал на станции Липяги телеграфистом. В своих воспоминаниях он писал: «Атаку за атакой отбивали красные бойцы. Кадомцев на взмыленном коне под огнём противника объезжая боевые позиции, подбадривал дружинников и красногвардейцев, направлял огонь артиллеристов на самые важные цели. Под ним был убит конь. Уральские кавалеристы дали другого. Патроны подходили к концу, а натиск противника всё не ослабевал. Кадомцев объяснял бойцам: «Бежать некуда. Позади река Татьянка. Драться!»
Бойцы с трудом сдерживали натиск превосходящих сил врага. И тут последовал ещё один удар. Под покровом ночи кулаки провели по оврагу через село Воскресенку пехоту белочехов с орудием. Враг вышел с тыла у станции Липяги. Красногвардейцы оказались в окружении с трёх сторон. С четвёртой – широкая водная гладь разлившейся Татьянки.
«Всё-таки они обошли нас, - подумал с холодной яростью Михаил Самуилович. – Теперь стоять насмерть – другого исхода быть не может». В последнем донесении комиссару военного округа Кадомцев сообщал: « Мы вступаем в страшный бой с чехами. Со мною в бою остаются только боевики-рабочие уральских заводов. Мы погибнем все, но не уступим и шага республиканской советской земли наёмникам капиталистов – чехословакам». После этого связь прервалась.
Чехословакии неожиданно появились позади батареи, расположенной в глубине обороны. Красногвардейцы, видя, что уже не успеют повернуть орудия в сторону врага, побросали в колодец орудийные замки и отошли. Отступила латышская дружина. Десятки необстрелянных бойцов бросились врассыпную, но падали, сражённые перекрёстным пулемётным огнём. Другие приняли бой и умирали с оружием в руках.
Оборона в районе Русских Липягов сразу же была сорвана, и только у станции Липяги отряд матросов и отдельные группы бойцов стойко отбивали нападение врага. Многие бойцы и несколько женщин-коммунисток проявили особый героизм. До позднего вечера слышались очереди неизвестного пулемётчика. Одна женщина-воин, имя которой не установлено, всё время подбадривала бойцов и призывала идти вперёд.
После трёхчасового боя Липяги были заняты. Чехословакии захватили санитарный поезд. Раненых бойцов казнили и расстреливали. Такая же участь постигла и многих мирных жителей, попрятавшихся в овраге. Но разве овраг мог спасти! Озлобленные белоказаки и чехи скакали на конях вдоль оврага, избивая нагайками детей и женщин, расстреливая мужчин.
Сотни бойцов погибли в водах Татьянки и Криуши, пытаясь спастись вплавь. Ещё много дней спустя после сражения местные жители подбирали в лесу и овраге, вылавливали в водах реки трупы красногвардейцев. Одна только жительница села Мордовские Липяги Евдокия Ивановна Земскова отвезла четыре воза мёртвых бойцов, среди которых были две молодые женщины. Вдоль полотна железной дороги, по берегу Криуши возникли братские могилы, большие и малые. Особенно крупное захоронение было на даче Богдановича, бывшего управляющего князя Щербатова. Память о погибших хранят обелиски. Но сколько ещё не найденных могил!
Всего полегло свыше полутора тысяч бойцов. Лишь немногим удалось добраться до Самары. Сложил свою голову командир коммунистического латышского отряда В.К. Озолин. Как писал впоследствии Н.И. Подвойский, «пал героической смертью на безвыходно тяжёлой позиции» М.С. Кадомцев.
Имя Михаила Самуиловича овеяно легендой. Обстоятельства смерти его точно не известны. По одной версии его и несколько артиллеристов убило прямым попаданием снаряда в батарею, по другой – он погиб, пытаясь пробиться вместе с несколькими красными конниками из огненного кольца. Наиболее достоверными представляются воспоминания бывшего телеграфиста С.В. Чичканова. Он рассказывал, что Михаил Самуилович, узнав из телеграфного сообщения о катастрофическом положении под станцией Липяги, один, захватив лишь ординарца, выехал туда на ручной дрезине. У входного семафора Кадомцев был смертельно ранен осколком снаряда. Об этом сообщил запыхавшийся ординарец, прибежавший на станцию….
…Жители Русских Липягов стали свидетелями драмы, которая разыгралась на бездействующем кирпичном заводе Кошелева. Сюда пришли человек восемь красногвардейцев. Усталые после боя, израненные, они просили заводчика укрыть их. Тот с готовностью согласился.
- Полезайте в печь, - сказал он.
Измученные люди не заметили коварного блеска в глазах Кошелева и спрятались.
Это видел и поп Жуков. Вместе с заводчиком они и донесли белочехам на красногвардейцев. Враги хотели взорвать дымовую трубу, но хозяин уговорил их не губить его добро.
- Я сам их выкурю, - сказал он офицеру.
Кошелев приказал закрыть все выходы из печи и затопить её. Привезли воз соломы и подожгли. Бывшие в печи задохнулись в дыму. Одному бойцу всё же удалось по внутренним скобам трубы выбраться наружу. Офицер, увидев на трубе стоявшего красногвардейца, взял винтовку и выстрелил. Боец упал и разбился.
Поучительна судьба Жукова. Через несколько месяцев красные войска освободили Липяги. Случилось так, что бойцы ужинали в доме попа, а тот прятался в бочке. Опасаясь расплаты, Жуков умер от страха.
О подвиге красногвардейцев напоминают обелиски, воздвигнутые трудящимися на месте боёв. Именем М.С. Кадомцева названа одна из улиц города, на одном из домов которой установлена мемориальная доска в честь героя революции. О боях под Липягами рассказывает экспозиция в музее истории города. А в июне 1981 года у фабрики трикотажного полотна, на том месте, где стоит старая труба кирпичного завода, открыт мемориальный комплекс. Здесь в братской могиле похоронено 54 красногвардейца. На мемориальной доске, что укреплена на кирпичной трубе, надпись: «Склоните головы перед светлой памятью бойцов красногвардейского отряда М.С. Кадомцева, погибших на этой земле 3-4 июня 1918 года в боях с белочехами».
Но всё это было уже потом. А тогда, в 1918-м битва под Липягами на несколько дней задержала продвижение белочехов. Отряд М.С. Кадомцева был одним из первых отрядов создававшейся Красной Армии. В этом была его сила и в этом была его слабость.
8 июня 1918 года Самара пала. Наступил кровавый период власти комитета членов Учредительного собрания (Комуч). Четыре месяца продолжался разгул интервентов и белогвардейцев.
