«Я находился вместе с ним (графом Ф. Ростопчиным), когда он помогал служителям своим таскать всякие зажигательные вещества в комнаты, и в короткое время весь дом (один из великолепнейших, виденных когда-либо мною) сожжен был до основания. Граф стоял и смотрел, как посторонний зритель, и казался менее тронут, нежели все присутствующие».
Лорд Терконель.
В 1800 году генерал-адъютант, граф Ф.В. Ростопчин вышел в отставку. В 1312 году Александр I назначил его генерал-губернатором Москвы, и он попеременно жил то в Москве, то в своем имении Вороново. Современники, восхищавшиеся красотой усадьбы и пышностью дворцового убранства, называли ее «маленьким Версалем». Из Италии сюда доставляли мраморные статуи для парка. Из Парижа, Рима, Лондона привозили изящную мебель, античные вазы, фарфор, серебро, бронзу, картины, гобелены. Снаружи дворец украшали огромные статуи людей и лошадей; залы его напоминали музеи.
19 сентября 1812 года русская армия, штаб которой находился недалеко от Воронова, в селе Красная Пахра, отступила. Московский губернатор Ф.В. Ростопчин демонстративно поджег свой дворец и оставил записку на французском языке: «Французы! В Москве оставил я вам два моих дома и движимости на полмиллиона рублей, здесь же вы найдете один пепел».
«Маленький Версаль» сгорел дотла. Но после окончания войны с Наполеоном в Москве начали ходить слухи, что сокровища графа надежно спрятаны в подземных лабиринтах его имения. В середине XVIII века была мода на сооружение в загородных усадьбах «гротов» — обширных подземных лабиринтов «для увеселения и от жаров сокрытия». По мнению некоторых историков, Ростопчин после покупки Воронова обнаружил в усадьбе заброшенные подземелья. Граф всегда боялся бунта и измены, всюду ему чудились заговоры, поэтому он расширил подземелье, проложил дополнительные тайные ходы, позволявшие ему незаметно покидать дворец.
О Вороновских подземных лабиринтах заговорили еще в конце позапрошлого века. В 1978-1983 годах слухи о существовании в усадьбе Вороново подземелий окончательно подтвердились. При капитальном ремонте строители и специалисты из института «Спецпроектреставрация» наткнулись на остатки подземного хода. Стены его были выложены из кирпича, свод — из белого камня; ширина равнялась 2,2 метра, высота — 2,3 метра. По ходам свободно мог проехать всадник. Тоннели, соединяющие усадебные постройки, были сооружены с учетом всех достижений тогдашней инженерной мысли. Попробовали и теперь пройти по ним, но продвинулись лишь на несколько метров — своды показались ненадежными, и вход в подземелье поспешно завалили землей. Реставраторы провели изыскания в основании восстановленного дворца, в бывшем конном дворе и в «голландском домике». И многое из того, что прежде казалось фантазией, обрело черты реальности.
— Около дворца мы наткнулись на остатки подземного тоннеля, — вспоминает архитектор Е. Медведева. — Продвижение по ним грозило опасностью обвала. Во избежание несчастных случаев расчищенный нами вход в подземелье пришлось временно засыпать. Существование подземных ходов в Воронове теперь не вызывает сомнений, но для их обстоятельного исследования нужны не только археологи, геологи, спелеологи, специалисты по биолокации, а еще и значительные финансовые средства. Уверена, организованный на научной основе поиск может принести сенсационный успех.
Но энтузиасты не стали дожидаться серьезных изысканий. Находка в Воронове остатков подземной галереи привлекла внимание краеведов и операторов биолокации. Сначала киевлянин В. Малеев исследовал территорию усадьбы (а территория ее достигает шестидесяти гектаров!), затем ее обошел с рамкой московский оператор И. Прокофьев. Результаты их обследований в основном совпали. Предположительно, ходы из-под дворца шли к «голландскому домику», к пруду, к конюшне, а последний — приводил в парк. Наиболее вероятным местом нахождения сокровищ Ростопчиных мог быть тайный ход, соединявший дворец и «голландский домик».
О том, что московский губернатор действительно мог и не сжечь свои сокровища, а тайно схоронить их в подземельях, свидетельствует, по мнению исследователей подземной старины, странное поведение Ростопчина в
1812 году.
Во-первых, за две недели, пока штаб русской армии располагался вблизи усадьбы, Ростопчин, всегда славившийся редкостным гостеприимством и хлебосольством, никого из офицеров и генералов, даже тех, которых он знал лично, не пригласил отобедать в своем имении. В Вороново были приглашены только два англичанина: Роберт Вильсон и лорд Терконель, — не говорившие по-русски, поэтому не понимавшие распоряжений, которые отдавал граф своим доверенным слугам.
Во-вторых, 17-го сентября 1720 человек дворовых и крестьян села Вороново были отправлены в Липецкую губернию, в поместье отца Ростопчина. Граф имел возможность перевезти с ними значительную часть своих сокровищ, но почему-то не сделал этого. Ни одной вещи, ни одного сундука из дворца в этом обозе не было.
В-третьих, при поджоге усадьбы присутствовали лишь граф, его доверенные слуги и англичане Роберт Вильсон и лорд Терконель. И хозяин покидал пепелище налегке.
«Граф Ростопчин, — писал Роберт Вильсон, — не показал ни малейшего сожаления, а напротив того, разговаривал со мной очень равнодушно... Без сомнения, разоренного теперь нельзя опять построить за 100 тысяч фунтов
стерлингов».
В-четвертых, если сокровища Ростопчина сгорели, то куда в таком случае подевались мраморные скульптуры из парка и бронзовые из дворца, которые не могло без остатков поглотить пламя, а также ценности из «голландского домика», который не был сожжен?

Источник: http://pesery.msk.ru/12.htm