Сил, как и воздуха, нет, чтобы верить,
Взрывом в торпедном намертво двери.
Стуком условным, всё тише, на сушу
Рвутся, как чайки, матросские души.
Капсулой донной ляжем мы прахом
Без кислорода, как и без страха.
Давит вода промасленным клином
Под потолок, где вздох героином.
Ты доказал, кто вселенной хозяин.
Ты же нам брат, океан, а не Каин!
И по обшивке спасительно гимны -
Точка-братишки-тире-не погибнут...

И было не так, не вышли ребята
(меня бог накажет),
Но кто же мне скажет,
Что не могу в это верить я свято.

Прощальный
свой простуженный ноктюрн
апрельской кодой
московского утра
сыграл на водостоке
жестью
ржавых струн.
А может,
действительно
было всё глупо?

Что сплетня -
пишущей братии
алчный вздор,
взявшей голос
твоего народа ...
Ну почему,
патрон
не заклинил затвор
маузера
образца четырнадцатого года?

Лодка быта -
о камни,
воды мутной -
всклинь,
ни выбраться,
ни разобраться ...
Ну почему,
ты
остался один
в комнате,
в десять пятнадцать...

А впрочем,
кому-то
и всё равно,
значит,
слюньтяйства - довольно.
Скажите, Владимир,
только одно -
пуля в сердце –
это больно?

2009 г.

"Дуэль"
(если друг оказался вдруг...)

Дуэльных пистолетов симметричность
На литографиях засиженных картин.
«Имею честь!» – забытая привычность
Кавалергардских полковых квартир.

По пустяку, намёку, в винном раже,
Отказом утра и рассудка понимать,
Абсурда сон – друзьями звались даже -
Чужую жизнь в снег января ломать.

В колете белом, с непокрытой головою,
В восьми шагах, зерцалом бледным, ты.
А помнишь братство наше, буйное, живое,
Балы, проказы, дамский шум, цветы...

К финалу близится замёрзшая забава.
Симметрией зеркальной встречных два огня.
Я в старый дуб стрелял, что заприметил справа,
Ты близорук был с детства и убил меня.

***

"Песня без слов"
(грузинскому брату Дато)

А чихиртма была волшебно горяча,
А после чачи в плен взяла дремота.
А он кричал: «Ты кушать неохота?»
И чахохбили нёс, как лев рыча.
И Ксани плакала, течение влача,
И рога винного мерцала позолота,
И песнь без слов вдруг начал кто-то,
А круг был тесен, как одна свеча.
А вечер плыл, дымком приятный,
И пели хором русский и грузин,
И чукча, и еврей, татарин-муэззин...
И был союз застолья ароматный,
И хлеба каравай на всех один...
А песнь казалась беззакатной...

***

"Земеля"
(друзьям юности)

"Прав - не прав", но ты - друг, значит, встану
Рядом, локтем к локтю, к драке лицом.
Пять их, двое нас – всё без обману,
Ну, земеля, держись молодцом.

Хрипом, матом ударов забытых, знакомых,
Свара в парке пургою метёт невпопад
Майским цветом морозных черёмух,
Кровью харкая в их снегопад.

Бляхой медной наотмашь в головы, плечи,
Кто замешкался, пива сегодня не пьёт.
Жив, курилка, братуха-кузнечик,
Нож на нас где-то цы́ган куёт.

***

"Вы держитесь друг друга, ребята..."

Звук небес снял иглой Южный Крест
С чёрной ночи винила извилин,
Сквозь морзянку прорвался «Секрет»,
Спирт морозу шкалой равносилен,
Кофе чёрный без сахара, снов,
В спорах-поисках призрачных истин
Разрушителей юных основ,
Чей союз бородат, бескорыстен.

Вы не верьте призыву взрослеть и прозреть,
Дружбу юности старой ветровкою вытрясть.
Вы держитесь, ребята, друг друга и впредь,
Это главный секрет наш по жизни и хитрость.

- Что ещё русские, плачут?
- Воют и волосы рвут.

- Видно, они нас дурачат,
Если так дюже ревут.
Что же, обратно идите.
Режьте, как подлых собак.
Глотки зубами порвите,
Но соберите ясак.
Бейте. Давите арканом.
Жгите огнём и бичём.
Видно, презренным шакалам
Есть ещё плакать о чём.

- Что ещё русские, плачут?
- Нет! Они горькую пьют.
Пляшут. Друг друга собачат.
Песни срамные поют.
Видно, устали бояться.
Нечего больше терять.
Если к рассвету проспятся,
То соберут свою рать.
Шибко они матерятся
В пьяном угарном бреду…

- Значит пора возвращаться
Нам в Золотую Орду.

Е. Семичев