|
исторические очерки
| |
| кот | Дата: Четверг, 24.05.2018, 20:48:43 | Сообщение # 31 |
Добрый кот.
Группа: Проверенные
Сообщений: 9335
Металлодетектор: terra
Страна: Российская Федерация
Город: Cамара
Репутация: 2700
Статус: Тут его нет
| 24 мая 1900 года спущен на воду крейсер «Аврора»
Этот день в истории:
В Санкт-Петербурге на верфи Нового Адмиралтейства (11) 24 мая 1900 года лично императором Николаем II был спущен на воду бронепалубный двухмачтовый крейсер «Аврора» – водоизмещением 6 731 тонна, длиной 127 и шириной 16,8 метра, вооруженный четырнадцатью 152-миллиметровыми орудиями и шестью 76-миллиметровыми зенитными пушками.
Заказ крейсеров типа «Диана» был вызван внешнеполитической обстановкой, создавшейся в конце XIX века. Обострившиеся противоречия с Англией, которые удалось вскоре урегулировать дипломатическим путём, сменились постоянно возрастающей «германской угрозой» на Балтике. Новый виток гонки военно-морских вооружений на фоне напряжённой политической ситуации привёл в 1895 году к очередной корректировке двадцатилетней судостроительной программы России, принятой в 1881 году. В рамках дополнений, внесённых в программу, были заказаны три «карапасных крейсера», ставших впоследствии крейсерами типа «Диана».
Исполнителем заказа был выбран Балтийский завод, специалисты которого в течение месяца представили на рассмотрение Морского технического комитета четыре эскизных варианта крейсеров различного водоизмещения. Основой для дальнейшей разработки был выбран созданный по инициативе С. К. Ратника проект крейсера водоизмещением 6000 тонн, прототипом которого являлся новейший в то время английский крейсер «Тэлбот». Вплоть до ноября 1896 года происходило согласование тактико-технических характеристик будущих кораблей, а до этого (в начале июня) было принято решение о постройке серии — уже не из двух, как предполагалось изначально, а из трёх крейсеров. Третий крейсер (будущую «Аврору») было предписано заложить в Новом Адмиралтействе. Работы по строительству «Паллады» и «Дианы» осуществлялись фактически одновременно, «Аврора» же отставала от графика на протяжении всей постройки и может считаться дополнительно строившимся кораблём проекта.
24 мая 1900 года в присутствии императора Николая II и императриц Марии Фёдоровны и Александры Фёдоровны, наблюдавших за церемонией из Императорского павильона, состоялся торжественный спуск «Авроры» на воду. Под залпы артиллерийского салюта стоявших на Неве кораблей крейсер благополучно сошёл на воду, «без перегиби и течи», как докладывал впоследствии К. М. Токаревский. «По мере выхождения судна из эллинга, на нём были подняты флаги, а на грот-мачте штандарт Его Величества». Во время спуска на верхней палубе корабля в составе почётного караула находился 78-летний матрос, служивший на фрегате «Аврора». Кроме того, на спуске присутствовал бывший офицер прославленного парусника, а теперь вице-адмирал К. П. Пилкин. На следующий день новый крейсер был отбуксирован к стенке Франко-русского завода для установки главных машин. Водоизмещение корабля на момент спуска составило 6731 тонну.
Крейсер свое имя получил от 44-пушечного фрегата «Аврора», который в годы Крымской войны в 1854 году обеспечил успешную оборону города Петропавловска от вдвое превосходящих сил английской эскадры адмирала Прайса. Новый крейсер вступил в строй боевых кораблей флота России в 1903 году.
Боевое крещение корабль получил через 5 лет в Цусимском сражении во время Русско-японской войны, где был серьезно поврежден и потерял 15 членов экипажа. Крейсеру удалось вырваться из окружения и уйти в Манилу, где он простоял разоруженным до конца войны. В Цусимском сражении «Аврора» выпустила по противнику 303 152-миллиметровых, 1282 75-миллиметровых и 320 37-миллиметровых снарядов.
В 1906 году корабль возвратился на Балтику. После ремонта крейсер вошел в состав учебного отряда Морского кадетского корпуса и совершил ряд плаваний в Атлантический и Индийский океаны, Средиземное море, к берегам Африки, Таиланда и Индонезии.
В годы Первой мировой войны корабль нес дозорную службу в Балтийском море и в конце 1916 года прибыл в Петроград на ремонт. А 7 ноября 1917 года крейсер «Аврора» холостым выстрелом дал сигнал к штурму Зимнего двора и началу Великой Октябрьской революции. Участвовал он и в сражениях Гражданской и Великой Отечественной войн, а в 1948 году легендарный крейсер был поставлен на вечную стоянку в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург).
https://defence.ru/article/11057/
- Что-нибудь запрещенное имеете?
- Да. Собственное мнение.
¡ иɯʎdʞ ин ʞɐʞ 'ɐнɔɐdʞǝdu qнεиЖ
|
| |
| |
| кот | Дата: Четверг, 12.07.2018, 03:19:39 | Сообщение # 32 |
|
Добрый кот.
Группа: Проверенные
Сообщений: 9335
Металлодетектор: terra
Страна: Российская Федерация
Город: Cамара
Репутация: 2700
Статус: Тут его нет
| Военная контрразведка через призму бутылки «жигулевского»
Среди многочисленных книг, хранящихся в Российской государственной библиотеке, имеется «Альбом зарегистрированных жандармской, сыскной и общей полицией по подозрению в шпионстве» (издание Департамента полиции, Петроград, 1916). Под номером 55 там числится фон Вакано, Вольдемар-Владимир Альфредов, сын личного дворянина, родился в 1887 году в Вене, коммерсант, проживает в Самаре в собственном доме. Регистрировался по подозрению в шпионаже дважды — 7 апреля 1915 года Петроградским охранным отделением и 3 мая 1915 года жандармскими властями в Самаре. Это сын Альфреда фон Вакано, основателя Самарского пивного завода и отца жигулевского пива. Любопытно, что отец среди зарегистрированных шпионов, вопреки распространенной легенде, не значится.
Тюремные фото Владимира фон Вакано, 1915 год
Альфред Йозеф Мария фон Вакано появился на свет в 1846 году в местечке Козова в австрийской Галиции (ныне поселок городского типа в Тернопольской области) в дворянской семье средней руки. Семейство фон Вакано дворянский титул получило лишь в XIX веке и было по меркам «лоскутной империи» довольно молодым — история этого рода, происходящего из Ломбардии, прослеживается лишь до XIV века.
6 февраля 1880 года фон Вакано подает прошение в городскую управу: «Желая устроить в Самаре большой по стоимости и операциям паровой каменный пивоваренный завод, имею честь просить городскую управу для постройки означенного завода дать мне в арендное содержание место, указанное на выкопировке из плана». Это место на берегу Волги на тот момент отнюдь не пустовало. Занимал его… казенный пивоваренный завод, арендованный самарским купцом Шабаевым до 1881 года. Фон Вакано предлагал снести все имеющиеся постройки и возвести завод заново, компенсировав при этом городской казне стоимость снесенного. 34-летний австриец собирался взять участок в аренду ни много ни мало — на целых 99 лет, да еще и по цене вдвое против шабаевской.
Итог переговоров был предсказуем: власти Самары дали проекту зеленый свет. На состоявшихся 4 марта 1880 года торгах против фон Вакано выступал хлеботорговец и гласный Самарской городской думы Петр Семенович Субботин. Цена участка с первоначально заявленных Альфредом фон Вакано 1400 рублей в ходе торгов подскочила до 2201 — но австриец выстоял. Город навязал ему еще два условия. Во-первых, каждые десять лет арендная плата увеличивалась на 10 процентов. Во-вторых, по истечении срока контракта все постройки, произведенные арендатором, без каких-либо условий переходили в собственность города. Фон Вакано согласился.
Откуда у небогатого галицийского дворянина взялись деньги на столь серьезный проект? Местные краеведы считают, что делу помогли капиталы Морица Фабера, австрийского промышленника и пивовара, с которым фон Вакано был хорошо знаком. Также в качестве источника финансирования указывают на Российско-Венское пивоваренное общество и пивзавод «Вена», основанный в Петербурге в 1872 году.
Однако Фабер был не соучредителем, а лишь одним из представителей австрийского акционерного общества Liesinger Brauerei, являвшегося соучредителем «Вены». Разумеется, в качестве одного из трех поверенных в делах он получал вполне приличное жалованье, но не настолько, чтобы инвестировать в производство. К тому же если Фабер вложил свои средства, то как получилось что его не было среди учредителей завода?
То, почему для строительства выбрали Самару, объяснить намного проще. Город — один из ключевых речных портов на Средней Волге, а еще и ворота на Южный Урал, к Златоусту и оружейным заводам. После Русско-турецкой войны 1877-1878 годов в военном министерстве развернулась дискуссия о необходимости развертывания в Поволжье предприятий военно-промышленного комплекса, что в конечном счете вылилось в полномасштабную программу строительства.
В 1911 году в Самаре торжественно открыли казенный трубочный завод (до 1990 года — завод имени Масленникова), выпускавший артиллерийские боеприпасы. А в августе 1913 года на Жигулевский пивоваренный завод приехал капитан германского Генерального штаба Павел Клетте. Вероятно, продегустировать самарское пиво. Через полгода в Самару прибыли капитаны австрийского разведывательного бюро Вильгельм Гюнтер и Рудольф Кюнцель. Их встретил сын пивовара Владимир Вакано — тот самый, который в полицейском альбоме два года спустя появится под номером 55 — и поселил в гостинице «Националь» (ныне «Азимут-Националь»). 20 июля того же года в Самару поступает распоряжение о необходимости установить особое негласное наблюдение за Альфредом и Владимиром фон Вакано.
Завод после начала войны фактически прекратил работу, в его помещениях расположилась мастерская по изготовлению гранат и госпиталь. После двух задержаний Вакано-младшего жандармские власти принимают решение выслать отца и сына под гласный полицейский надзор в Бузулук, что и происходит 12 октября 1915 года. Не помогла ни передача в дар городу больницы для раненых, открытой пивоварами в августе 14-го, ни пожертвование на сумму 36 000 рублей на нужды фронта. В 1917 году вся семья, за исключением Вольдемара-Владимира, покинула Россию. В 1922 году советское правительство обратилось к пивоварам с предложением вернуться и восстановить производство, что сыновья Альфреда и сделали с большой радостью, основав «Жигулевское акционерное общество пивоварения Вакано и Ко». В кратчайшие сроки Жигулевский пивзавод был восстановлен и выведен на довоенные объемы производства.
Однако эпоха НЭПа вскоре закончилась, и семье фон Вакано вновь указали на дверь. Завод перешел в государственную собственность. Вакано-старший умер в Австрии в 1929 году, сыновья дожили до 1950-х годов. Владимир же связал свою судьбу с Советским Союзом, уехав работать в Среднюю Азию. Последняя его должность — заведующий транспортным отделом и заместитель управляющего Акмолинского отделения Гособъединения ДКМ при Казахстанском ЦИКе. По косвенным данным, он умер в 1936 году. Причины, по которым Вольдемар-Владимир не пожелал возвращаться в Австрию, нам неизвестны. Однако можно предположить, что это связано с его работой на австрийскую разведку и нежеланием общаться на данную тему с новыми австрийскими властями.
Тимофей Шевяков
============================================
Царская контрразведка накануне Первой мировой войны/Олег Ракшин
Исследователь Олег Ракшин рассказывает о борьбе царских жандармов с немецкими и австрийскими разведчиками накануне Первой мировой войны. В центре внимания - дело самарского "пивоваренного короля" Альфреда фон Вакано.
- Что-нибудь запрещенное имеете?
- Да. Собственное мнение.
¡ иɯʎdʞ ин ʞɐʞ 'ɐнɔɐdʞǝdu qнεиЖ
|
| |
| |
| кот | Дата: Среда, 01.08.2018, 06:51:11 | Сообщение # 33 |
|
Добрый кот.
Группа: Проверенные
Сообщений: 9335
Металлодетектор: terra
Страна: Российская Федерация
Город: Cамара
Репутация: 2700
Статус: Тут его нет
| данная публикация была запланирована несколько раньше...и приурочена к конкретному дню,
но я был на выезде и не смог,но лучше поздно чем не когда 
29 июля 1572 года битва при Молодях
В российской истории есть моменты, которые без всякого преувеличения можно назвать судьбоносными. Когда решался вопрос о самом существовании нашей страны и ее народа, и на десятилетия, а то и на целые столетия определялся дальнейший вектор развития государства. Как правило, они связаны с отражением иноземных вторжений, с важнейшими битвами, которые сегодня знает каждый школьник – Куликовская битва, Бородино, оборона Москвы, Сталинградское сражение.
Одним из таких событий в истории нашей страны, без сомнения, является битва при Молодях, в которой с 29 июля по 2 августа 1572 года сошлись русские войска и объединенная татаро-турецкая армия. Несмотря на значительное численное превосходство, войско под командованием Девлет Гирея было наголову разбито и рассеяно. Многие историки считают битву при Молодях поворотным моментом в противостоянии Москвы и Крымского ханства…
"Парадокс: несмотря на громадную важность, сегодня битва при Молодях практически неизвестна российскому обывателю. Конечно, историки и краеведы прекрасно осведомлены о Молодинском сражении, но вы не найдете дату его начала в школьных учебниках, о нем даже нет упоминаний в институтской программе. Обделена эта битва вниманием публицистов, писателей и кинематографистов. И в этом отношении сражение при Молодях – это действительно забытая битва в нашей истории."
Сегодня Молоди – это небольшое село в Чеховском районе Московской области с населением в несколько сотен человек. С 2009 года здесь проходит фестиваль реконструкторов, приуроченный к годовщине памятного сражения, а в 2018 году областная Дума присвоила Молодям почетное звание «Населенного пункта воинской доблести».
Прежде чем перейти к повествованию о самом сражении, хотелось бы сказать несколько слов о его предпосылках и геополитической ситуации, в которой находилось Московское государство в середине XVI столетия, ибо без этого наш рассказ будет неполным.
Русские воины в бою
XVI столетие – рождение Российской империи
XVI век – важнейший период в истории нашей страны. Во время царствования Ивана III завершилось создание единого Российского государства, к нему были присоединены княжество Тверское, Великий Новгород, Вятская земля, часть княжества Рязанского и другие территории. Московское государство наконец-то вышло за границы земель Северо-Западной Руси. Большая Орда была окончательно разгромлена, и Москва объявила себя ее наследницей, впервые таким образом заявив о своих евразийских претензиях.
Наследники Ивана III продолжили его политику по дальнейшему укреплению центральной власти и собиранию окрестных земель. Особых успехов в последнем вопросе удалось добиться Ивану IV, которого мы больше знаем, как Ивана Грозного. Период его царствования – это бурное и противоречивое время, о котором историки продолжают спорить даже спустя четыре с лишним столетия. Причем наиболее полярные оценки вызывает сама фигура Ивана Грозного… Однако к теме нашего рассказа это не имеет прямого отношения.
Московские стрельцы и их обычное вооружение
Иван Грозный провел успешную военную реформу, благодаря которой сумел создать большое боеспособное войско. Это во многом и позволило ему значительно расширить границы Московского государства. К нему были присоединены Астраханское и Казанское ханство, земли войска Донского, Ногайской Орды, Башкирия, Западная Сибирь. К концу царствования Ивана IV территория Московского государства увеличилась в два раза и стала больше, чем вся остальная Европа.
Уверовав в свои силы, Иван IV начал Ливонскую войну, победа в которой бы гарантировала Московии свободный выход к Балтийскому морю. Эта была первая русская попытка «прорубить окно в Европу». Увы, не увенчавшаяся успехом. Боевые действия шли с переменным успехом и затянулись на целые 25 лет. Они истощили Российское государство и привели к его упадку, чем не преминула воспользоваться еще одна сила – Османская империя и вассальное к ней Крымское ханство – самый западный осколок распавшейся Золотой Орды.
"Крымские татары на протяжении столетий были одной из главных угроз для российских земель. В результате их регулярных набегов опустошались целые области, десятки тысяч людей попадали в рабство. К моменту описываемых событий регулярный грабеж русских земель и работорговля стали основой экономики Крымского ханства."
К середине XVI века Османская империя достигла пика своего могущества, простираясь на трех континентах, от Персии до Алжира и от Красного моря до Балкан. Она по праву считалась крупнейшей военной державой того времени. Астраханское и Казанское ханство входило в орбиту интересов Блистательной Порты, и их потеря абсолютно не устраивала Стамбул. Более того, завоевание этих земель открыло для Московского государства новые пути для экспансии – на юг и восток. Покровительства российского царя стали искать многие кавказские правители и князья, что нравилось туркам еще меньше. Дальнейшее усиление Москвы могло представлять непосредственную угрозу уже для Крымского ханства. Поэтому неудивительно, что Османская империя решила воспользоваться ослаблением Московии и забрать у царя Ивана земли, завоеванные им в Казанском и Астраханском походах. Турки хотели получить обратно Поволжье и восстановить «тюркское» кольцо на юго-востоке России.
В это время большая и лучшая часть российских военных сил находилась на «западном фронте», поэтому Москва сразу же оказалась в невыгодном положении. Грубо говоря, Россия получила классическую войну на два фронта. После подписания Люблинской унии к числу ее противников присоединились еще и поляки, что сделало положение российского царя практически безнадежным. Весьма сложной была и ситуация внутри самого Московского государства. Опричнина опустошала российские земли иногда почище любых степняков, к этому можно добавить эпидемию чумы и несколько лет неурожая, которые вызвали голод.
"В 1569 году турецкие войска вместе с татарами и ногайцами уже пытались взять Астрахань, но успеха в этом не достигли и с большими потерями были вынуждены отступить. Историки называют этот поход первой из целой череды русско-турецких войн, которые продлятся вплоть до начала XIX столетия."
Поход крымского хана 1571 года и сожжение Москвы
Весной 1571 года крымский хан Девлет Гирей собрал мощное войско в составе 40 тыс. бойцов и, заручившись поддержкой Стамбула, отправился в набег на российские земли. Татары, практически не встречая сопротивления, дошли до Москвы и полностью сожгли ее – нетронутыми остались только каменный Кремль и Китай-город. Сколько человек при этом погибло – неизвестно, называются цифры от 70 до 120 тыс. человек. Кроме Москвы, степняки разграбили и сожгли еще 36 городов, здесь количество потерь также шло на десятки тысяч. Еще 60 тыс. человек были уведены в рабство… Иван Грозный, узнав о приближении татар к Москве, сбежал из города.
На протяжении столетий татарские набеги были страшным бедствием для Руси
Ситуация была настолько тяжелой, что царь Иван сам запросил мира, пообещав вернуть Астрахань. Девлет Гирей потребовал возвратить и Казань, а также выплатить ему огромный по тем временам выкуп. Позже татары и вовсе отказались от переговоров, решив добить Московское государство окончательно, и забрать себе все его земли.
На 1572 год был запланирован еще один набег, который, по мнению татар, должен был окончательно решить «московский вопрос». Для этих целей было собрано огромное по тем временам войско – примерно 80 тыс. конных крымчаков и ногайцев, плюс 30 тыс. турецкой пехоты и 7 тыс. отборных турецких янычар. Некоторые источники вообще называют численность татаро-турецкого войска в 140-160 тыс. человек, но это, вероятно, преувеличение. Так или иначе, но Девлет Гирей неоднократно заявлял перед походом, что «едет в Москву на царство» – настолько он был уверен в собственной победе.
"Вероятно, впервые с момента окончания ордынского ига над Московскими землями опять нависла угроза попасть под иноземное владычество. И она была вполне реальной…"
А что было у русских?
Численность российских сил под Москвой в несколько раз уступала захватчикам. Большая часть царского войска находилась в Прибалтике или защищала западные рубежи державы. Отражать вражескую навалу должен был князь Воротынский, именно его царь назначил главнокомандующим. Под его началом находились около 20 тыс. бойцов, к которым позже присоединился отряд немецких наемников (около 7 тыс. воинов), донские казаки и тысяча запорожских казаков («каневских черкасс») под руководством полковника Черкашенина. Иван Грозный, как и в 1571 году, при приближении неприятеля к Москве, прихватив казну, сбежал в Новгород.
Михаил Иванович Воротынский был опытным военачальником, проведшим почти всю свою жизнь в боях и походах. Он был героем казанской кампании, где полк под его командованием отразил атаку противника, а затем занял часть городской стены и несколько дней удерживал ее. Входил в состав Ближней думы царя, но потом попал в немилость – был заподозрен в измене, но уберег голову и отделался всего лишь ссылкой. В критической ситуации Иван Грозный вспомнил о нем и доверил ему командовать всеми имеющимися силами под Москвой. Помогал князю опричный воевода Дмитрий Хворостинин, который на полтора десятка лет был младше Воротынского. Хворостинин показал себя при взятии Полоцка, за что и был отмечен царем.
"Чтобы хоть как-то компенсировать свою малочисленность, защитники соорудили гуляй-город – специфическое фортификационное сооружение, состоящее из сцепленных телег с деревянными щитами. Подобный тип полевого укрепления особенно любили казаки, гуляй-город позволял надежно защитить пехоту от атак кавалерии. Зимой это укрепление можно было изготовить из саней."
Гуляй-город. Традиционное казацкое укрепление
Сохранились документы, позволяющие нам определить численность отряда князя Воротынского с точностью до одного бойца. Она составляла 20034 человека. Плюс отряд казаков (3-5 тыс. воинов). Еще можно добавить, что у русских войск были пищали и артиллерия, и это впоследствии сыграло важнейшую роль в ходе сражения.
Отступать некуда – позади Москва!
"Историки спорят о численности татарского отряда, который непосредственно пошел на Москву. Называются цифры в 40 и 60 тыс. бойцов. Однако в любом случае неприятель имел минимум двукратное превосходство над русскими воинами."
Отряд Хворостинина напал на арьергард татарского отряда при его подходе к селу Молоди. Расчет был на то, что татары не пойдут штурмовать город, имея в тылу довольно многочисленный отряд противника. Так оно и получилось. Узнав о разгроме своего арьергарда, Девлет Гирей развернул войско, и начал преследование Хворостинина. Тем временем основной отряд русских войск разместился в гуляй-городе, расположенном в очень удобном месте – на холме, перед которым протекала река.
Увлекшись преследованием Хворостинина, татары попали прямо под огонь пушек и пищалей защитников гуляй-города, в результате чего понесли значительные потери. В числе убитых оказался и Теребердей-мурза – один из лучших полководцев крымского хана.
На следующий день – 31 июля – татары предприняли первый массированный штурм укрепления русских. Однако он не увенчался успехом. Причем нападающие опять понесли тяжелые потери. В плен попал заместитель самого хана – Дивей-мурза.
"1 августа прошло спокойно, однако положение осажденных быстро ухудшалось: было много раненых, не хватало воды и продовольствия – в ход пошли лошади, которые должны были двигать гуляй-город."
На следующий день атакующие предприняли еще один штурм, который отличался особенным ожесточением. В ходе этого боя полегли все стрельцы, находившиеся между гуляй-городом и рекой. Однако и на этот раз татарам не удалось взять укрепление. В следующую атаку татары и турки пошли в пешем строю, надеясь так преодолеть стены гуляй-города, но и этот приступ был отбит, причем с большими потерями для наступающих. Атаки продолжались до вечера 2 августа, а когда враг ослабел Воротынский с большим полком незаметно вышел из укрепления и ударил татарам в тыл. Одновременно вылазку устроили и оставшиеся защитники гуляй-города. Неприятель не выдержал двойного удара и побежал.
Современные реконструкторы на месте Молодинского сражения
Потери татаро-турецкого войска были огромными. Были убиты или взяты в плен почти все военачальники хана, самому Девлет Гирею удалось бежать. Московские войска преследовали неприятеля, особенно много крымчаков было убито или утонуло при переправе через Оку. В Крым вернулось не более 15 тыс. воинов.
Последствия битвы при Молодях
Какими же были последствия сражения при Молодях, почему современные исследователи ставят эту битву в один ряд с Куликовской и Бородино? Вот основные из них:
Разгром захватчиков на подступах к столице, вероятно, спас Москву от повторения разорения 1571 года. От смерти и плена были спасены десятки, а то и сотни тысяч россиян;
Поражение при Молодях почти на двадцать лет отбили у крымчаков желание устраивать набеги на Московское государство. Следующий поход на Москву Крымское ханство смогло организовать только в 1591 году. Дело в том, что в крупных набегах принимало участие большинство мужского населения Крымского полуострова, значительная часть которого была вырезана у Молодей;
Российское государство, ослабленное Ливонской войной, опричниной, голодом и эпидемиями, получило несколько десятков лет для «зализывания ран»;
Победа при Молодях позволила Москве сохранить в своем составе Казанское и Астраханское царство, а Османская империя была вынуждена отказаться от планов вернуть их. Если говорить кратко, битва при Молодях положила конец притязаниям османов на Поволжье. Благодаря этому уже в следующих столетиях русские продолжат свою экспансию на юг и восток («встреч солнцу») и выйдут к берегам Тихого океана;
После сражения границы государства на Дону и Десне были передвинуты на несколько сот километров дальше на юг;
Победа при Молодях показала преимущества армии, построенной по европейскому образцу;
Однако главный результат победы при Молодях – это, конечно же, сохранение Московским государством суверенитета и полной международной субъектности. В случае поражения, Москва в том или ином виде стала бы частью Крымского ханства и надолго вошла в орбиту Османской империи. В этом случае история всего континента пошла бы по совершенно другому пути. Не будет преувеличением сказать, что летом 1572 года на берегах Оки и Рожайки решался вопрос о самом существовании Российского государства.
"Судьба главного творца славной «виктории» при Молодях – князя Воротынского – сложилась печально. Вскоре он опять попал в опалу, был обвинен в измене и «попал на подвал», где его лично пытал сам царь Иван. Допросы воевода пережил и был отправлен в ссылку, но по пути скончался от ран."
Памятный знак на месте Молодинского сражения
Интерес к битве при Молодях начал возрождаться только в конце XX столетия, тогда же появились и первые серьезные исследования по этой теме. Вызывает удивление, почему это абсолютно реальное историческое событие до сих пор не нашло должного отражения в отечественной массовой культуре.
© https://militaryarms.ru/voennye....iles.ru
- Что-нибудь запрещенное имеете?
- Да. Собственное мнение.
¡ иɯʎdʞ ин ʞɐʞ 'ɐнɔɐdʞǝdu qнεиЖ
|
| |
| |
| кот | Дата: Среда, 07.11.2018, 13:20:01 | Сообщение # 34 |
|
Добрый кот.
Группа: Проверенные
Сообщений: 9335
Металлодетектор: terra
Страна: Российская Федерация
Город: Cамара
Репутация: 2700
Статус: Тут его нет
| Опалённый войной. Анатолий Дмитриевич Папанов
«Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там я научился ценить Жизнь — не только свою, а ту что с большой буквы. Все остальное уже не так важно…»
А.Д. Папанов
Анатолий Папанов появился на свет 31 октября 1922 в Вязьме. Мама его, Елена Болеславовна Росковская, работала модисткой — мастером по изготовлению женских платьев и шляп, а отец, Дмитрий Филиппович Папанов, служил в охране железнодорожного узла. В семье имелся еще один ребенок — младшая дочка Нина. В конце двадцатых годов прошлого века Папановы перебрались в Москву, поселившись на улице Малые Кочки (в наши дни — улица Доватора) в доме, расположенном рядом с хлебозаводом. В столице Дмитрий Филиппович, став гражданским лицом, работал на стройке. Сменила профессию и Елена Болеславовна, устроившись на завод строгальщицей. Что касается юного Анатолия, то сам он про себя рассказывал: «Читал я тогда мало, учился плохо… Но очень любил кино. Ближайшей «культурной точкой» являлся Дом культуры «Каучук». Туда я и отправлялся смотреть фильмы, концерты и спектакли местного драматического коллектива». В восьмом классе Папанов всерьез увлекся театром, начав заниматься в школьном драмкружке. А в 1939 после окончания школы он устроился на работу литейщиком второго столичного шарикоподшипникового завода.
Мечты о сценической деятельности не давали Анатолию покоя, и вскоре юноша записался в заводскую театральную студию, которой, к слову, руководили актёры Театра им. Вахтангова. Отработав десятичасовую смену, юный Папанов бежал на уроки в театральный кружок. Помимо занятий в студии юноша довольно часто бывал в коридорах «Мосфильма». На его счету участие в массовке в таких кинокартинах, как «Ленин в Октябре», «Суворов», «Степан Разин», «Минин и Пожарский». Разумеется, мечтой семнадцатилетнего парня было попасть на глаза какому-нибудь именитому режиссеру и получить пусть крохотную, но отдельную роль. Увы, этой мечте в те годы сбыться было не суждено.
В 1941 случилось происшествие, едва не сломавшее Анатолию Дмитриевичу жизнь. Кто-то из работников его бригады вынес с территории шарикоподшипникового завода несколько деталей. По сегодняшним меркам — преступление не самое тяжкое, однако в те годы подобный проступок карался жестоко. Милиция, прибывшая на завод после обнаружения кражи, арестовала всю бригаду, включая Папанова. На время допроса все рабочие были отправлены в Бутырку. Лишь на девятые сутки следователи, убедившись в том, что Анатолий Дмитриевич не причастен к краже, отпустили его домой. А спустя три месяца началась война.
В первый же день — 22 июня 1941 — Анатолий Дмитриевич отправился на фронт. Он рассказывал: «Я, как и большинство моих ровесников, верил в победу, жил этой верой, испытывал ненависть к врагу. Передо мной был пример Павки Корчагина, Чапаева, героев по нескольку раз просмотренных фильмов «Семеро смелых» и «Мы из Кронштадта». Анатолий Дмитриевич командовал зенитной батареей и сполна изучил нелегкую солдатскую профессию. Отважно сражаясь, Папанов дослужился до старшего сержанта, а в 1942 оказался на Юго-Западном фронте. В то время немцы развернули на этом направлении мощное контрнаступление, и советские войска отошли к Сталинграду. На всю жизнь Папанов запомнил горький вкус отступления, скрип земли на зубах и вкус крови во рту. Он рассказывал: «Как можно забыть о двухчасовом бое, унесшим жизни двадцати девяти человек из сорока двух?.. Мы мечтали, строили планы, спорили, однако большинство товарищей погибло на моих глазах… До сих пор ясно вижу, как упал мой друг Алик. Он хотел стать кинооператором, учился во ВГИКе, но не стал… Из выживших сформировали новый полк — и снова в те же места, и снова бой… Я видел, как люди после сражения совершенно менялись. Видел, как за одну ночь седели. Раньше думал, это литературный прием, оказалось — прием войны… Говорят, что человек может привыкнуть ко всему. Я в этом не уверен. К ежедневным потерям я привыкнуть так и не сумел. И время все это не смягчает в памяти…».
В одном из боев рядом с Папановым разорвался немецкий снаряд. К счастью, большинство осколков просвистело мимо, и только один угодил в стопу ноги. Ранение оказалось тяжелым, у Анатолия Дмитриевича были ампутированы два пальца, и почти полгода он пролежал в госпитале, расположенном под Махачкалой. Впоследствии, когда актера спрашивали о полученном ранении, Папанов отвечал: «Взрыв, дальше не помню ничего… Очнулся только в госпитале. Узнал, что все, кто находился рядом, погибли. Меня засыпало землей, подоспевшие солдаты отрыли… После ранения я уже не смог вернуться на фронт. Комиссовали подчистую и никакие мои протесты и просьбы не помогли…».
Из лечебницы двадцатиоднолетний юноша вышел с третьей группой инвалидности. Из армии его комиссовали, и осенью 1942 Папанов вернулся в Москву. Недолго думая, он подал документы в ГИТИС, художественным руководителем, которого в то время был замечательный артист Михаил Тарханов. К слову, экзамены на актерский факультет института к тому времени уже закончились, однако в связи с войной имелась сильная нехватка студентов мужского пола. Когда, опираясь на палочку, Анатолий Дмитриевич пришел в ГИТИС, Михаил Михайлович, скептически оглядев молодого абитуриента, спросил: «Что с твоей ногой будем делать-то? Сможешь самостоятельно ходить?» Папанов уверенно ответил: «Смогу». Сомнений в честности ответа у Тарханова не возникло, и юноша был принят на актерский факультет, которым руководили артисты МХАТа Василий и Мария Орловы. С первого же дня занятий, кроме общих для всех дисциплин, Анатолий Дмитриевич, преодолевая боль, до изнеможения занимался танцами и гимнастикой. Улучшение наступило далеко не сразу, и только в конце четвертого курса юноша, наконец, выбросил опостылевшую ему трость. К слову, имелась у начинающего артиста и другая проблема — произношение. Преподаватель техники речи неоднократно говорил ему «Папанов, когда же ты отделаешься от этого жуткого шипящего?!». Однако у молодого человека был неправильный прикус, и четыре года занятий так и не смогли исправить его выговор.
В годы учебы на актерском факультете Папанов встретился со своей будущей супругой — Надеждой Каратаевой. Сама она рассказывала: «Мы оба москвичи, жили недалеко, даже некоторое время учились в одной школе... В 1941 году я поступила на актерский факультет, однако началась война, и учеба была приостановлена. Преподаватели эвакуировались, а я приняла решение идти на фронт. Окончив курсы медсестер, устроилась в санитарный поезд. Два года работала там. В 1943 поезд был расформирован, а я вернулась в ГИТИС. Здесь впервые и увидела Анатолия. Запомнились нашивки ранений, линялая гимнастерка, палочка. Вначале у нас были просто приятельские отношения — рядом жили и вместе на трамвае ездили домой. Наш роман начался, когда мы во время студенческих каникул отправились от райкома комсомола обслуживать воинские части в Куйбышев. После возвращения в Москву я маме сказала: «Наверное, замуж выйду»... После того как я познакомила его с мамой, она сказала: «Хороший парень, вот только не очень красивый». Я ответил: «Но он такой интересный, такой талантливый!». И мама: «Все-все, не возражаю». Поженились Анатолий и Надежда сразу после Победы 20 мая 1945. Любопытно, что во время свадьбы в доме неожиданно погас свет, и конец торжества проходил при свечах. Некоторые гости увидели в этом недобрый знак, но жизнь показала ошибочность приметы — супруги прожили вместе без малого 43 года. Впоследствии Папанов часто повторял: «Я однолюб — одна женщина и один театр».
На госэкзамене в ноябре 1946 Анатолий Дмитриевич играл молодого Константина в «Детях Ванюшина» Найдёнова и глубокого старца в комедии «Дон Хиль» Тирсо де Молины. В зале присутствовало множество зрителей, в первом ряду сидели члены государственной комиссии, признанные мастера советского театра. Выпускной экзамен Папанов сдал на «отлично», и сразу после этого был приглашен в три знаменитых столичных театра — МХАТ, Театр им. Вахтангова и Малый. Однако от предложений молодой актер был вынужден отказаться. Дело заключалось в том, что его супруга получила распределение в литовский город Клайпеда, и он решил отправиться с ней. По приезду на место им выделили старый разрушенный особняк, восстанавливать который Папанову пришлось собственными силами.
В начале октября 1947 Русский драмтеатр в Клайпеде открыл для зрителей свои двери. 7 ноября на его сцене прошла премьера «Молодой гвардии», в которой Анатолий Дмитриевич сыграл роль Тюленина. Спустя пару дней газета «Советская Клайпеда» опубликовала первую в жизни Папанова рецензию на его выступление: «Особенно удачна роль Сергея Тюленина в исполнении молодого актера Анатолия Папанова. Его отличают инициатива и неиссякаемая энергия, порывистость и страстность, непосредственность в выражении чувств. С первых же минут зритель горячо симпатизирует актеру». Кроме этой постановки в клайпедском драмтеатре Папанов появился в спектаклях «Машенька», «Собака на сене» и «За тех, кто в море».
Между тем судьбе было угодно, чтобы Анатолий Дмитриевич вернулся в столицу России. Летом 1948 он с супругой приехал в Москву навестить родителей. В один из вечеров, прогуливаясь по Тверскому бульвару, актер встретился с молодым режиссером Андреем Гончаровым, которого хорошо знал еще со времен учебы в ГИТИСе. Ныне же Андрей Александрович работал в Театре сатиры. Они проговорили более часа, после чего Гончаров сделал неожиданное предложение: «Переходи с женой ко мне». И Папановы согласились. Первые годы работы в Московском Театре сатиры супруги проживали в общежитии, где им выделили комнатушку в девять квадратных метров. К слову, их соседями были знаменитые советские актеры Вера и Владимир Ушаковы, а также Татьяна Пельтцер с отцом.
В театр Анатолий Дмитриевич был принят, однако главных ролей давать ему никто не спешил. Роптать на судьбу бывший фронтовик не любил, и свою безвестность сносил довольно стоически. Так прошло несколько лет. Надежда Каратаева стала ведущей актрисой театра, а Папанов по-прежнему выходил на сцену в эпизодических ролях, называемых иначе «Кушать подано». Невостребованность привела к отчаянию, неверию в себя и тоске, актер стал злоупотреблять алкоголем, начались ссоры с женой. Перелом в судьбе Анатолия Дмитриевича наступил в середине пятидесятых. В это время (1954) у него родилась дочь Лена, и в эти же дни актер получил первую настоящую работу — роль в постановке «Поцелуй феи». Надежда Юрьевна вспоминала: «До рождения дочки муж играл очень мало, в основном небольшие роли. И именно, когда я лежала в роддоме, Анатолию улыбнулась удача. Все вышло случайно — один наш актер заболел, и Папанов был срочно введен в спектакль. А после — в него поверили. Я хорошо помню, как муж часто повторял: «Это счастье мне Леночка принесла». Почувствовав перемены в своей жизни, Анатолий Дмитриевич сразу же завязал со спиртным. Надежда Каратаева рассказывала: «У мужа за внешней мягкостью скрывалась громадная сила воли. Как-то раз он сказал мне: «Все, я не пью больше». И как отрезал. Фуршеты, банкеты — он ставил себе только боржоми». Стоит сказать, что и курить Анатолий Дмитриевич бросил подобным волевым способом.
В кинематографе актерская судьба Папанова складывалась не менее трудно, чем в театре. Свою первую крошечную роль адъютанта он сыграл в 1951 в фильме Александрова «Композитор Глинка». После этого Анатолий Дмитриевич четыре года не был востребован, пока в 1955 молодой Эльдар Рязанов не позвал его пройти пробы на роль директора Огурцова в киноленте «Карнавальная ночь». Но сыграть в этом фильме Папанову так и не привелось — пробы были неудачны, и роль Огурцова исполнил Игорь Ильинский. Рязанов вспоминал: «В тот момент мне Анатолий Дмитриевич не понравился — он играл слишком «театрально», в манере уместной в ярко-гротескном спектакле, но противоречащей самой природе кино, где чуть видимое движение брови уже выразительная мизансцена… Первая наша встреча прошла для меня бесследно, а для Папанова обернулась новой душевной травмой».
Потерпев провал на кинематографическом фронте, Анатолий Дмитриевич познал радость успеха на театральной сцене. В конце пятидесятых в репертуаре Театра сатиры появился «Дамоклов меч» Хикмета, в котором Папанову досталась главная роль Боксера. Когда актеры театра узнали об этом назначении, то многие были удивлены. Им казалось, что Папанов не справиться с ролью. После ряда громких выступлений в своих способностях начал сомневаться и сам Анатолий Дмитриевич. Однако режиссер был непреклонен и спектакль с участием Папанова все же состоялся. В момент работы над ролью актер брал уроки у известного боксера Юрия Егорова. Он рассказывал: «Я тренировался на лапе и с грушей, отрабатывал удары и прыгал со скакалкой, занимался общей подготовкой. У нас и тренировочные бои были». Постановка имела огромный успех, и тот же Рязанов в 1960 снова пригласил Папанова сняться в фильме «Человек ниоткуда». К слову, в этот раз режиссеру пришлось приложить немало стараний, дабы убедить актера вернуться в кинематограф. Папанов, полностью уверившийся к тому времени в своей не «киногеничности», наотрез отказывался сниматься. Партнером Анатолия Дмитриевича по фильму стал другой прекрасный советский актер — Юрий Яковлев. Он рассказывал о съемках: «На пробах я увидел мужчину, который боялся, стеснялся, переживал неуверенность в способности осилить труднейшую актерскую трансформацию в кино. Я невольно подумал, как мне будет с ним тяжело — партнерство для меня является основой творческого бытия на съемочной площадке. Однако после третьей пробы мне показалось, что альянс с Папановым вполне может состояться. Толя раскрепостился, стал веселым, много, сочно шутил. Я радовался, что все опасения мои остались позади. Наше партнерство впоследствии переросло во взаимные товарищеские симпатии…».
К сожалению, кинолента «Человек ниоткуда» так и не вышла на широкий экран — премьера ее состоялась лишь двадцать восемь лет спустя, когда Анатолия Дмитриевича уже не было в живых. Между тем этот фильм стал не последним в совместной работе Папанова и Рязанова. В 1961 вышла десятиминутная короткометражка «Как создавался Робинзон», в которой актер сыграл Редактора. В это же время Папанов снялся в ленте Митты и Салтыкова «Бей, барабан» и в картине Лукашевич «Ход конем». В 1962 на него обратили внимание уже три режиссера — Ташков с Одесской киностудии, Михаил Ершов и Владимир Венгеров — с «Ленфильма». Актер дал согласие всем троим, и в 1963-1964 годах в прокат вышли три фильма с его участием («Порожний рейс», «Приходите завтра» и «Родная кровь»), имевшие у зрителей разный успех. Несмотря на то, что критики отмечали прекрасную игру Папанова, попасть в первую когорту советских кинозвезд он в то время так и не смог.
Настоящий успех ждал Папанова в 1964. В начале шестидесятых годов Константин Симонов увидел Анатолия Дмитриевича в спектакле «Дамоклов меч». Игра Папанова настолько потрясла его, что известный писатель убедил кинорежиссера Столпера, решившего в 1963 экранизировать книгу «Живые и мертвые», взять актера на роль генерала Серпилина. Сначала Александр Борисович колебался, поскольку Папанов был известен как исполнитель отрицательных и комедийных ролей. В своих способностях исполнить роль положительного, героического героя Анатолий Дмитриевич и сам долго сомневался, несмотря на то, что тема войны, ему как фронтовику, была очень близка. Надежда Каратаева рассказывала: «Ему звонили по нескольку раз в день, убеждали, а мы все в общежитии стояли и слушали, как он отпирается играть Серпилина: «Какой из меня генерал? Что вы, не могу я…». Когда лента вышла на широкий экран, Анатолий Дмитриевич обрел всесоюзную славу. В прокате 1964 «Живые и мертвые» заняли первое место, его просмотрели более сорока миллионов человек. В этом же году фильм получил призы на фестивалях в Акапулько и Карловых Варах, а в 1966 удостоился Госпремии РСФСР.
После подобного успеха спрос на актера вырос невероятно. В частности, только в 1964 на «Ленфильме» в производство запустили десять фильмов, и в восемь пригласили Папанова. Он, к слову, принял все предложения и, пройдя пробы, оказался утвержден на все восемь кинокартин, что является в советском кинематографе довольно редким случаем. Правда, позднее он вежливой форме дал всем отказ — слишком сильно был занят в театре. Однако от предложений с «Мосфильма», поступивших в это же время, Анатолий Дмитриевич не отказался. Съемки картин «Наш дом» и «Дети Дон-Кихота» проходили в Москве, и Папанова это полностью устраивало. Оба ленты, в которых он сыграл главные роли, вышли на экран в 1965 и имели успешную прокатную судьбу.
Между тем в этом же году о Папанове в очередной раз вспомнил Эльдар Рязанов, предложив ему роль в фильме «Берегись автомобиля!». Когда стартовали съемки фильма, многие участники съемочного процесса внезапно выступили против Анатолия Дмитриевича. О причине этого сам Эльдар Александрович рассказывал: «В ленте подобрались актеры с несколько иной природой юмора, нежели у Папанова — Смоктуновский, Миронов, Евстигнеев, Ефремов. Анатолий Дмитриевич своего героя играл в близком ему и, как будто, вполне уместном стиле гротеска. Однако на какой-то стадии работы многие заговорили, что актер из общего ансамбля выпадает, рушит стилистику и целостность картины. На эту тему было собрано совещание. К счастью, сам Папанов о злых наших умыслах не подозревал. Даже я на какое-то мгновение дрогнул, однако удержался меня от поспешных решений. До сих пор хвалю за это себя, так как очень скоро выяснилось, что Анатолий Дмитриевич создал в фильме одну из своих лучших ролей, а его заразительная фраза «Свободу Юрию Деточкину», приняв обобщенный смысл, ушла с экрана на улицы».
В шестидесятые годы кинематографическая карьера Папанова была наполнена ролями самого разного плана. Вот лишь несколько известных фильмов: «Дайте жалобную книгу», «Адъютант его превосходительства», «Служили два товарища», «Возмездие». В 1968 на экраны вышла кинокартина «Бриллиантовая рука» Гайдая, имевшая оглушительный успех и разлетевшаяся на цитаты. В этом фильме Анатолий Дмитриевич снова сыграл с коллегой по театру Андреем Мироновым. К слову, Андрей Александрович относился к Папанову с огромным почтением и обращался к нему исключительно по имени-отчеству. Тем не менее, близкими друзьями эти великие актеры так и не стали — сказывался замкнутый характер Папанова.
Еще одной гранью таланта Анатолия Дмитриевича явилось озвучивание мультильмов, достаточно вспомнить только водяного в «Летучем корабле». Однако его визитной карточкой стал легендарный «Ну, погоди!» Котеночкина. Озвучив Волка в 1967, Папанов стал кумиром миллионов и миллионов детишек по всему свету. В гонках на выживание зрительские симпатии целиком и полностью находились на стороне серого хулигана, которого постоянно мучал правильный Зайчик. Анатолию Дмитриевичу удалось даже покорить строгое начальство — Волку в мультфильме прощали все: драки, папиросы, даже «ненормативное» рычанье. Любопытно, что слава эта спустя годы стала такой огромной, что начала приводить к негативным последствиям. Надежда Юрьевна вспоминала: «Толя немножко обижался, когда его узнавали лишь как исполнителя Волка. Мне он говорил: «Словно кроме «Ну, погоди!», я ничего больше не сделал». А однажды при мне был такой случай — мы шли по улице, и одна женщина, увидев его, сказала своему ребенку: «Смотри-смотри, Волк идет». Это, конечно, ему очень не нравилось».
Достаточно активно в шестидесятые годы Анатолий Дмитриевич работал и в Театре сатиры. Он сыграл в спектаклях: «Двенадцать стульев», «Яблоко раздора», «Интервенция», «Доходное место», «Последний парад». В 1966 Папанов исполнил главную роль в постановке «Теркин на том свете», однако спектакль в репертуаре театра продержался всего пару недель, а затем по цензурным соображениям был снят. Для актеров, и для Анатолия Дмитриевича в особенности, это стало сильным ударом. Между тем в семидесятые годы его актерская слава достигла пика. На всей территории нашей великой страны не было человека, не знавшего Папанова. Появление его в любом эпизоде равнялось целой роли, и одним крупным планом гениальный актер умудрялся сыграть всю биографию героя. Сам же Анатолий Дмитриевич оставался в быту необыкновенно скромным и непритязательным человеком, что неоднократно отмечали многие работавшие с ним режиссеры. Супруга Папанова вспоминала: ««Он же из простой семьи, средне учился и вообще был этаким дворовым хулиганом. А когда до него дошло, как важны знания, началась война, и Анатолий ушел на фронт. Потому, как только появилась возможность, он взялся за самообразование — много читал, не находил зазорным наблюдать за кулисами за игрой своих коллег… Анатолий не умел лгать и, будучи человеком верующим, старался жить по Христовым заповедям. Не было у него и звездной болезни. Случалось, мы с театром выезжали куда-нибудь. Все всегда старались в автобусе сесть на первые места, где поменьше трясло. Он, чтобы никого не беспокоить, садился сзади. Ему говорили: «Анатолий Дмитриевич, вперед идите». А он: «Ничего страшного, мне и тут хорошо… Чего он не терпел, так это наглости и панибратства. Многие актеры после спектаклей на гастролях старались затащить его в ресторан. Папанов мягко, но непоколебимо отказывался, уединяясь в номере с кипятильником и книжкой или тайком уходя в народ, в поисках своих будущих героев». Известный артист Анатолий Гузенко рассказывал: «Были мы в Тбилиси на гастролях. Начало октября, ярко светит солнце. Теплынь, хачапури, вино, шашлыки… Как то прогуливаюсь по проспекту среди красиво одетых людей, и вдруг мне навстречу идет... шпион. Плащ-болонье, берет, надвинутый на самый лоб, темные очки. Когда шпион приблизился, я узнал в нем Папанова».
К слову, Анатолий Дмитриевич всю жизнь уделял своим нарядам мало внимания. Хорошо известна история о том, как однажды, находясь в Германии, он прибыл на прием к советскому послу в ветровке и джинсах. С ним вместе был Владимир Андреев — худрук театра им. Ермоловой, — одетый в черный костюм и ослепительную рубашку. Позже он признавался, что вид Папанова его испугал. Но посол улыбнулся Анатолию Дмитриевичу как родному: «Ну, наконец-то хотя бы один человек нормально одет!».
В семидесятые годы на экраны вышло еще пятнадцать фильмов с участием Папанова: «Инкогнито из Петербурга», «Белорусский вокзал», «Страх высоты», «Двенадцать стульев» и другие. А в 1973 ему присвоили звание народного артиста СССР. Любопытно, что, несмотря на все полученные награды, у актера имелся в анкете один весьма существенный по тем годам пробел — Папанов не являлся членом партии, на что его начальство неоднократно обращало внимание. Однако артист неизменно уклонялся от вступления в КПСС, даже зная, что этим подводит свою жену, которая являлась членом партийного бюро театра. Надежда Юрьевна вспоминала: «Муж был беспартийным, а я — с 1952 членом партии. В райкоме мне сказали, что, если уговорю Анатолия в партию вступить, то мне дадут звание заслуженной артистки. Но Толя так и не дал согласие. Он всегда был очень принципиальным, даже награды получал лишь за творческие заслуги. А звание мне присвоили спустя много лет».
Актер был замечательным семьянином. По словам супруги, за все сорок три года совместной жизни, он ни разу не дал ей повода усомниться в супружеской верности. Когда в середине семидесятых его единственная дочь Лена, учившаяся в те годы в театральном институте, вышла замуж за однокурсника, Анатолий Дмитриевич купил им однокомнатную квартиру. В 1979 у молодых родился первый ребенок — девочка Маша, а вторая внучка Папанова, названная в честь бабушки Надей, появилась на свет шесть лет спустя.
В конце августа 1979 скончался Константин Симонов. На похоронах Анатолий Дмитриевич произнес: «Он был моей судьбой. Он сказал Столперу: «Вот этот актер Серпилин! И только он!». И вся моя планета завертелась по-другому... А теперь отрезан кусок жизни... гигантский кусок... После подобной утраты, чувствую, что стану другим. Еще не знаю как, но переменюсь сильно...».
В конце 1982, когда Папанову исполнилось шестьдесят лет, он приобрел автомобиль «Волгу». Интересно, что Анатолий Дмитриевич пользовался машиной только в поездках на дачу. В театр же актер ходил пешком, объясняя тем, что ему требуется время, дабы настроиться на спектакль: «Вообще это приятно — выйти на улицу, встретить хороших людей, поразмыслить, помечтать». Однако была и другая причина, по которой Папанов не приезжал на работу на машине. Он говорил: «Неудобно разъезжать на автомобиле, когда молодые артистки в штопаных колготках ходят».
В восьмидесятые годы помимо работы в кино и театре Анатолий Дмитриевич активно занимался общественной деятельностью. Он являлся членом Общества защиты природы, вместе с писателем Владимиром Солоухиным стоял во главе Всесоюзного общества по баням. Работа данной организации заключалась в наблюдении за поддержанием в банях необходимого порядка и улучшением обслуживания посетителей. За период с 1980 по 1987 годы Папанов снялся в трех фильмах: «Время желаний», «Отцы и деды», «Холодное лето пятьдесят третьего». За это же время в Театре сатиры он получил четыре новые роли, однако удовлетворения от этих работ, по его собственным словам, не испытал. Товарищи настойчиво предлагали ему перейти в другой театр, однако Папанов, грустно пожимая плечами, говорил им: «Мне здесь дали звание, мне здесь дали ордена. Какой же я буду сволочью, если брошу театр». Режиссер Владимир Андреев вспоминал: «Мне было известно, что Анатолия Дмитриевича что-то не устраивает в Театре сатиры. Я работал в Малом, и решил побеседовать с ним о возможности перехода. Без обиняков спросил: «Не пора ли, такому мастеру, появиться на старейшей русской сцене? Здесь и «Ревизор», и «Горе от ума», — весь твой репертуар...». Он тихо и серьезно ответил: «Володя, поздно мне». Я ему: «Никогда не поздно! Переходи всей семьей: с Надей и Леной». Он не пошел, не мог предать своего театра. Случалось его и поругивал, и обижался. Но не мог предать».
В 1983 Анатолий Дмитриевич решил попробовать себя на преподавательском поприще — в ГИТИСе ему вверили руководство монгольской студией. Надежда Юрьевна отговаривала его от работы, однако Папанов, как всегда, сделал по-своему. Со слов того же Андреева: «Ругать Анатолий умел лишь равного, а со студентами стеснялся даже вести дисциплинарные беседы. Монголы между тем позволяли себе в общежитии похулиганить и даже подраться. Декан просил актера употребить власть худрука курса, однако Папанов смущенно отвечал: «Я как-то не умею…». На своих учеников он воздействовал какими-то другими средствами, без «втыков».
В 1984 на итальянский кинофестиваль был отправлен фильм режиссёра Егорова «Отцы и деды». Выехал в городок Авеллино и Анатолий Дмитриевич, получивший там приз за лучшую мужскую роль. Награда называлась «Золотое плато» и с ней связана весьма занимательная история. Когда артист вернулся на родину, популярная в те годы «Литературная газета» рассказала об этой награде в шутейном стиле. В частности, сообщалось, что при досмотре багажа в «Шереметьево» был задержан пассажир рейса Рим-Москва — известный артист Папанов. В тайнике его чемодана между кипятильником и майками было обнаружено изделие из драгоценного металла. Контрабанду конфисковали, а сам артист находится под следствием. После выхода номера на редакцию газеты обрушился град звонков, телеграмм и писем. Тысячи людей сообщали: «Анатолий Дмитриевич не виноват! Он наш любимый артист и человек честный! Не сажайте Папанова!». После ряда звонков от встревоженных поклонников артиста в КГБ и даже в ЦК КПСС «Литгазету» заставили опубликовать опровержение. В статье «О чувстве юмора и таможне» редакция газеты заявляла, что «была уверена, что за долгие годы воспитала у читателей некоторое чувство юмора, однако произошедшая история эту уверенность развенчала». Однако дело было вовсе не в отсутствии чувства юмора, а в огромной, безграничной любви русских людей к поразительному человеку и великому артисту — Анатолию Папанову.
В последний год жизни Анатолий Дмитриевич был необыкновенно активен. Он наконец-то убедил главного режиссера дать ему шанс самому поставить спектакль. В качестве материала для работы Папанов остановил свой выбор на пьесе Горького «Последние». Надежда Каратаева рассказывала: «Работавшие с ним актеры говорили — такого режиссера мы еще не знали, он относился к нам по-отцовски... Спектакль по сценарию заканчивался гибелью одного из героев. Толя, решивший, что в этот трагический миг должно звучать церковное песнопение, очень переживал, что спектакль запретят. Однако цензура пропустила сцену».
В 1986-1987 Папанов принял предложение режиссера Александра Прошкина сняться в киноленте «Холодное лето пятьдесят третьего» в роли Копалыча. Друзья отговаривали актера от съемок, считая, что он и так слишком загружен в ГИТИСе и в театре, но Анатолий Дмитриевич ответил: «Эта тема волнует меня — я многое в ней могу рассказать». Съемки начались в Карелии, в глухой деревне. Александр Прошкин рассказывал: «Неделю мы трудились нормально, и жители по мере сил нам помогали. Неожиданностей никаких не предвиделось, так как деревня с трех сторон была изолирована водой. И вот — первый съемочный день Папанова. Начинаем снимать, и... я ничего не понимаю — повсюду посторонние лодки. Много лодок, и все движутся к нам. Подплывают, причаливают, и я вижу — в каждом суденышке дед или бабка и по два-три ребенка, в руках у которых тетрадка или книжка. Оказывается, все приехали встретиться с «Дедушкой Волком». Я сдался и остановил съемки. Киношная администрация в присущей ей суровой манере попыталась применить «прессинг», однако в дело вмешался Анатолий Дмитриевич: «Что же вы делаете! Давайте соберем всех вместе». Детей рассадили, и Папанов каждому что-нибудь написал и каждому что-то сказал. Я наблюдал за этой сценой, забыв о цене сорванного съемочного дня. По лицам детишек было видно, что на всю жизнь они запомнят эту встречу...».
Кинолента «Холодное лето 53-го» стала последней в жизни великого актера. По окончании съемок в начале августа 1987 он прибыл в Москву. Надежда Каратаева вспоминал: «Я находилась с театром на гастролях в Риге… Зайдя домой, Анатолий решил принять душ, но в доме не было горячей воды. Тогда он, уставший и разгоряченный, залез под холодную струю... Когда Анатолий в условленный день не приехал в Ригу, я забеспокоилась и позвонила дочери. Зять через соседскую лоджию попал в нашу квартиру, и обнаружил его в ванной... Диагноз врачей — острая сердечная недостаточность».
На похороны замечательного актера пришли тысячи людей. Валерий Золотухин рассказывал: «Я, спеша на последнее свидание с Папановым, взял у Белорусского вокзала такси. Когда водитель услышал, куда я еду, то открыл двери и сообщил коллегам о смерти Анатолия Дмитриевича. Они тут же метнулись к цветочному базару, накупили гвоздик, вручили мне: «Поклонись ему и от нас...»
© https://topwar.ru/76628-o....ov.html
- Что-нибудь запрещенное имеете?
- Да. Собственное мнение.
¡ иɯʎdʞ ин ʞɐʞ 'ɐнɔɐdʞǝdu qнεиЖ
|
| |
| |
| кот | Дата: Пятница, 09.11.2018, 09:26:16 | Сообщение # 35 |
|
Добрый кот.
Группа: Проверенные
Сообщений: 9335
Металлодетектор: terra
Страна: Российская Федерация
Город: Cамара
Репутация: 2700
Статус: Тут его нет
| Леонтий Лукьянович Шамшуренков
Просто история:
Среди многих русских изобретателей и конструкторов восемнадцатого века в 1736 году в официальных документах правительственных учреждений впервые был упомянут Леонтий Шамшуренков, изобретатель уникальных подъёмных машин и «самобеглой» коляски — первого в России механического экипажа.
Имя этого человека мало известно широкому читателю. Сведения о нём в историко-технической литературе отрывочны, противоречивы и далеко не свободны от ничем не подтверждаемых толкований. Между тем в истории техники с ним связано одно из наиболее убедительных свидетельств прогрессивного развития отечественной инженерной мысли. Слова «муж, делающий честь своему Отечеству» могли бы быть отнесены к нему с той же мерой исторической справедливости, с какой относились они современником к оценке деятельности выдающегося алтайского теплотехника Ивана Ползунова.
Жизненный и творческий путь Шамшуренкова был суров и во многом необычен даже для того трудного времени. Крестьянин дворцовой волости, затерянной на глубокой окраине в Казанской губернии, нигде не учившийся и вряд ли владеющий начальной грамотой настолько, чтобы подписать свою фамилию под «доношениями» о сделанных им изобретениях (все такие «доношения» подписывались по его просьбе другими лицами), он усваивал необходимые знания и навыки только «своею догадкою», без чьей либо помощи и поддержки. Даже заводские механики русских заводов XVIII столетия, обладавшие соответствую щей специальной подготовкой и опытом эксплуатации промышленных производств, лишь ценой огромных усилий преодолевали равнодушие, косность, прямое сопротивление местной и центральной администрации. В каждом их изобретении запечатлена многолетняя упорная борьба за его признание, преодоление стены недоверия, тем более, что наш изобретатель происходил из крестьянской семьи.
Подобно многим другим талантливым простолюдинам того времени, Леонтий Шамшуренков был быстро забыт современниками. Только в 1900 году московский коллекционер П.И.Щукин в числе прочих собранных документов опубликовал «Копию с дела о самобеглой коляске», включавшую сообщение Московской сенатской конторы об изобретённом Шамшуренковым механическом экипаже, доклад об окончании его постройки на петербургском мастеровом дворе Канцелярии от строений и «доношение» самого изобретателя о его новых изобретениях — верстомере и «санях, которые будут ездить без лошадей…»
Однако первым, кто действительно «открыл» Шамшуренкова, был доцент Всесоюзного заочного политехнического института Евгений Иванович Гагарин (1900—1958 гг.). Его многолетние поиски в центральных и областных архивах, инженерный анализ и оценка расширили и уточнили представление о технической значимости разработанных Шамшуренковым конструкций машин, позволили полно воспроизвести реальные условия, в которых это осуществлялось.
Родился Леонтий Лукьянович Шамшуренков в 1687 году в деревне Большепольской Яранского уезда Казанской губернии (в то время Яранский уезд входил в состав Свияжской провинции и лишь в 1780 году был передан во вновь образованную Вятскую губернию).
О жизни и занятиях изобретателя до тридцатых годов XVIII века нет никаких данных. Очевидно, он занимался не только хлебопашеством, но и владел ремесленными навыками, привлекаясь для работ дворцовым ведомством. Возможно, этим и следует объяснить пребывание его в Москве в 1731 году, где в это время проходила подготовка к отливке Большого Успенского колокола («Царь-колокола»), начатая в Московском Кремле выдающимися мастерами-литейщиками того времени И.Ф. и М.И. Моториными. Над изготовлением моделей подъёмного оборудования «Царь-колокола», вес которого был около 200 тонн, трудилась большая группа изобретателей, а к «освидетельствованию» моделей привлекались такие авторитетнейшие эксперты, как знаменитый механик А.К. Нартов и профессора незадолго до этого учреждённой Академии наук Л.Эйлер, Д.Бернулли и И.Лейтман.
Увлеченный решением задачи конструирования подъёмных машин, беспрецедентной в современной ему заводской и строительной практике, Шамшуренков по возвращении из Москвы длительное время работал над этим своим первым крупным изобретением.
Летом 1736 года он вновь пришёл в Москву и подал в Московскую сенатскую контору «доношения» об изобретённых им машинах.
23 августа (3 сентября) 1736 года сенатская контора распорядилась «оному Шамшуренкову к подъёму большого Успенского колокола сделать модель немедленно, под смотрением сенатского вахмистра». За два последующих месяца изобретатель изготовил несколько моделей подъёмных устройств и 27 октября (7 ноября) после экспертного заключения, признавшего, что «из тех присланных машин две, которыми колокол из земли вынимать и по земле тащить, признавались быть к подъёму больших тяжестей удобными», началось изготовление подъёмной установки над колокольной литейной ямой. Но «великий пожар» 29 мая (9 июня) 1737 года, один из наиболее опустошительных пожаров за всю историю Кремля, уничтожил возводившиеся деревянные конструкции, нанеся самому колоколу непоправимые повреждения. «За учинившимся тому колоколу повреждением, — сообщала позднее Московская сенатская контора в Правительствующий Сенат, — поднимать его стало не для чего». К 9 (20) июня Шамшуренков, получив паспорт, был «того ради отпущен в дом свой».
Вернувшись в деревню, изобретатель приступил к конструированию «самобеглой» коляски — механического экипажа, передвигавшегося без конной упряжки, усилием стоявших на нём людей. Таясь от других, не имея нужных материалов и достаточного набора инструментов, он изготовил деревянную коляску и опробовал её в работе. Однако последующие события надолго приостановили дальнейшее совершенствование изобретения.
Ещё в бытность Шамшуренкова в Москве яранский купец Иван Корякин, владелец винокуренного завода, захватил земельный надел его брата Фёдора. В условиях административного произвола, подкупов и насилия неимоверно трудно было добиваться соблюдения законов. Преступник остался безнаказанным, а Фёдор Шамшуренков, не дождавшись «справедливого решения», умер.
Леонтий решил продолжить тяжбу с Корякиным за возвращение земельного надела брата. Более осведомлённый в существующем законодательстве, он, однако, стал опасен для Корякина и его ближайшего окружения. Для 52-летнего изобретателя начался самый трудный период его жизни. Оклеветанный врагами, он был взят под стражу, закован в кандалы и бит кнутом. Его «доношение», поданное сыном Василием в Казанскую дворцовую канцелярию, осталось нерассмотренным. В июле 1740 года он подаёт прошение на высочайшее имя императрицы Анны Иоановны. Результатом этого явилось препровождение Шамшуренкова для слушания дела в Москву, а затем освобождение на поруки.
Преступники были осуждены. Но вскоре они сбежали из тюрьмы и нашли покровительство у казанских чиновников. Они вновь подали на Шамшуренкова жалобу о якобы растраченных им казённых деньгах. Дело тянулось с 1741 по 1752 год. Что только не пришлось испытать честному талантливому человеку: заключение в Казанскую, Московскую и Нижегородскую тюрьмы, избиение батогами и кошками с целью заставить отказаться от своих показаний против Корякина и т.д. Следователи по делу Шамшуренкова менялись один за другим. Один из них, «спевшийся» с преступниками, настаивал даже на вынесении смертного приговора Леонтию или пожизненной ссылки.
И лишь в 1751 году после перевода в Нижегородскую тюрьму, где не было врагов и недоброжелателей, где его не пытали и не угрожали, Леонтий решил продиктовать своему племяннику Фёдору текст «доношения» для передачи в Сенат о том, что он может изготовить «куриёзную самобеглую коляску». Нижегородская губернская канцелярия обратила внимание на предложение изобретателя о постройке «самобеглой» коляски. Ею в Московскую сенатскую контору был отправлен подробный доклад с изложением существа предложенного изобретения. «В том доношении, — упоминали составители доклада, — написано от него, Леонтея, о сделании им коляски самобеглой, и такую коляску он, Леонтей, сделать может подлинно изобретёнными им машинами, на четырёх колёсах с инструментами (механизмами) так, что она будет бегать и без лошади, только правимо будет через инструменты двумя человеками, стоящими на той же коляске, кроме сидящих в ней праздных людей (пассажиров), а бегать будет хотя чрез какое дальнее расстояние, и не только по ровному места положению, но и к горе, буде где не весьма крутое место; а та де коляска может быть сделана конечно (закончена) через три месяца со всяким совершенством, и для апробации на сделание первой такой коляски потребно ему из казны денег не более 30 рублёв (понеже своим коштом, за неимуществом его, сделать ему нечем), которую апробацию может он сделать и здесь, в Нижнем Новгороде, только б определено было помогать ему слесарным и кузнечным и прочих художеств мастерам, которые будут делать по данным от него моделям и за присмотром его стальные и железные инструменты (детали механизмов), и всякие надлежащие материалы… А тому искусству нигде он, Леонтей, не учивался, но может то сделать своею догадкою, чему он и пробу в доме своём, таясь от других, делывал, токмо оная за неимением к тому достойных железных инструментов в сущем совершенстве быть не могла…»
Однако Московская сенатская контора не сразу заинтересовалась новым изобретением. Лишь после третьего напоминания, в феврале 1752 года, последовало сенатское определение: «Оного Шамшуренкова прислать (в Петербург) и дать ему на корм в пути до Санкт-Петербурга и на сколько дней надлежит — на каждый день по пяти копеек, да ямские ему с провожатым две подводы». 24 марта (4 апреля) нижегородский губернатор кн. Д.А.Друцкой, выполняя полученный указ, распорядился немедленно отправить Шамшуренкова в сопровождении надёжного солдата. После трёхнедельных сборов Шамшуренков и конвойный солдат Пётр Осипов при «репорте» губернской канцелярии выехали из Нижнего Новгорода.
Шамшуренков спешил, и, вместо отведённых по регламенту 23 дней, затратил на дорогу до столицы около двух недель. Спешил затем и в петербургских мастерских, работая над изготовлением узлов изобретённой им машины в дереве и металле. Ведь ему уже шел 65-й год.
1 (12) собрание Сената утвердило определение по докладу о прибытии изобретателя в Петербург, приказав предоставить ему квартиру при Канцелярии от строений, а также удобное место «для делания» коляски, инструменты и материалы, и помощников, «слесарных и кузнечных, и прочих художеств» мастеров.
Выделялось ему кормовых денег десять копеек в день. Изготовление коляски продолжалось около пяти месяцев. К началу сентября были готовы тележечная рама с четырьмя ходовыми колёсами и открытый кузов с двумя сиденьями для пассажиров («праздных людей»), подвешенный к раме на ремнях, заменявших тогда рессорную подвеску. Передняя колёсная ось была выполнена поворотной, шарнирно закреплённой на центральном шкворне. На задней оси были насажены зубчатые колёса двойного приводного механизма, помещавшегося на специальной площадке позади пассажирских сидений; к этой площадке выводились скреплённые с передней осью передаточные тяги механизма рулевого управления.
В сентябре и октябре производились доводочные и отделочные работы — исправление отдельных деталей и регулирование исполнительных механизмов, изготовление лёгкого ограждения («ящика»), «под закрытием» которого должны были находиться водители коляски, обивка кузова материей и окраска экипажа. 31 октября (11 ноября) начальник рабочей команды мастерового двора, непосредственно ведавший постройкой коляски, сообщил рапортом в Канцелярию от строений, что «оная (коляска) крестьянином Леонтьем Шамшуренковым совсем как надлежит во окончание приведена и холстом обита и по пристоинству (с рисуночной росписью) красками выкрашена…»
Двумя днями позднее, констатировав успешное завершение постройки вновь изобретённого экипажа, Канцелярия отметила, что он «действует… под закрытием людьми двумя человеками», и, выполняя указ, отправила Шамшуренкова в Сенат, а 5 (16) ноября последовало «определение» Сената, предписывавшее «оную сделанную крестьянином Шамшуренковым самобеглую коляску принять, а его, Шамшуренкова, обязать подпискою, чтоб он без указа из С.Петербурга никуда не отлучался». Наконец, прожив в Петербурге ещё около полутора месяцев и получая, «пока оная коляска апробуется, по пяти коп. на день», он 19 (30) декабря был отправлен в Москву, снабжённый паспортом, удостоверявшим, что «велено ему явиться в Правительствующем Сенате (Московской сенатской конторе) и того ради по тракту от Санкт-Петербурга до Москвы… команду имеющим везде пропускать (его) без задержания».
Однако лишь 2 (13) апреля 1753 года новым сенатским распоряжением было приказано «отправить его по-прежнему в Нижегородскую губернскую Канцелярию, а той Канцелярии по доносам его рассмотреть и определение учинить немедленно как указы повелевают… За зделание же им той коляски выдать ему в награждение 50 рублёв из Штатсконторы…, тако ж дать ему до Нижнего Новгорода ямскую подводу, и на неё же прогоны…»
27 апреля (8 мая) Штатсконтора выдала мастеру наградные и прогонные деньги, всего в сумме 52 рублей 18 1/4 копеек.
Неожиданная награда, относительно большая по тому времени и свидетельствовшая о признании работ Шамшуренкова, побудила его предложить сенату новые изобретения. «В прошлом 1752 году, — сообщал он в своём «доношении», — сделал я, именованный, для апробации коляску, которая и поныне имеется в Санкт-Петербурге при Правительствующем Сенате, а ныне ещё могу для апробации сделать сани, которые будут ездить без лошадей зимою, а для пробы могут ходить и летом… И ежели позволено будет, то и ещё сделать могу часы (верстомер), которые ходить будут на задней оси, на которых будет показываться на кругу (циферблате) стрелкою до тысячи вёрст и на каждой версте будет бить колокольчик. А хотя прежде сделанная мною коляска и находится в действии, но токмо не так в скором ходу, и, ежели ещё повелено будет, то могу той, прежней, удобнее (меньше по размерам) и на ходу скорее и прочнее мастерством [сделать]».
В середине мая Сенат запросил, «во что оные сани и часы со всеми материалами станут», а примерно через две недели изобретатель, вызванный в Московскую сенатскую контору, показал, что «со всеми материалами стать могут сани в 50 рублёв, а часы — в 80 рублёв, итого — 130 рублёв».
Изобретатель в это время всё ещё находился в Москве, где задержался до осени 1753 года, пока не стала очевидной бесполезность дальнейших надежд на получение положительного ответа Сената по его последнему «доношению».
Последние годы жизни изобретатель провёл, по-видимому, на родине, в деревне Большепольской. Имя его уже не упоминалось ни в одном из сохранившихся позднейших документов. Почти 20-летние тяготы судебных разбирательств, длительное тюремное заключение, пытки и издевательства, равнодушие чиновников к предлагавшимся им конструкциям машин и приборов — всё это не могло не сказаться отрицательно на здоровьи и работе выдающегося механика.
В 1758 г. в возрасте 71 года Леонтий Лукьянович Шамшуренков скончался. В том же году умер его старший сын и помощник Василий.
Инженерная оценка изобретений Шамшуренкова заключается в следующем. Во-первых, им предпринята нетрадиционная попытка выполнить единый комплекс рабочего оборудования для последовательно проводимых подъёмно-транспортных операций, в дальнейшем блестяще развитых в установках рудничного транспорта. Узлы подъёмника Шамшуренкова послужили образцами для изготовления лебёдки с храповым механизмом, машины «которого таскают лес и суда из воды».
Во-вторых, работая много лет над конструкцией «самобеглой» коляски, изобретатель принял для своего экипажа наиболее целесообразную систему педального привода. Для того времени она была достаточно современной, и лишь через тридцать лет повторена и развита в конструкциях «самокаток» И.Кулибина и велосипеда С.Артамонова, а верстомер лишь через пятьдесят лет усовершенствован уральским механиком С.Г.Кузнецовым.
Конечно, в век автоматики и электроники трудно оценить действительную значимость изобретений яранского механика восемнадцатого века. Но технический прогресс непрерывен и преемствен, и огромные достижения техники наших дней во многом определяются титаническим трудом предшествовавших поколений. Машина для подъёма «Царь–колокола» Шамшуренкова и современные 500-тонные подъёмные краны; его же «самобеглая» коляска и паровые омнибусы, а затем современные автомобили; «самоходные сани» нашего земляка, а затем «санный паровоз» и более поздний «ледяной» мотоцикл с двигателем внутреннего сгорания, ведущим колесом и опорными полозьями–коньками; «путеизмерительные часы» Шамшуренкова, усовершенствованные верстомеры и современные спидометры — всё это звенья единой цепи расширения инженерного опыта и совершенствования инженерных знаний. Каждое из таких звеньев знаменовало новый шаг вперёд в развитии технической мысли, каждое из них составляло своеобразную веху в истории техники. К числу их по праву относятся и работы незаслуженно забытого изобретателя сложных систем транспортного оборудования — дворцового крестьянина Яранского уезда Леонтия Лукьяновича Шамшуренкова.
Материал составлен по книге Е.И.Гагарина «Леонтий Лукьянович Шамшуренков», выпущенной в 1963 году в Москве издательством Академии Наук СССР.
© http://www.oboznik.ru/?p=25889
- Что-нибудь запрещенное имеете?
- Да. Собственное мнение.
¡ иɯʎdʞ ин ʞɐʞ 'ɐнɔɐdʞǝdu qнεиЖ
|
| |
| |
| кот | Дата: Вторник, 22.01.2019, 16:00:21 | Сообщение # 36 |
|
Добрый кот.
Группа: Проверенные
Сообщений: 9335
Металлодетектор: terra
Страна: Российская Федерация
Город: Cамара
Репутация: 2700
Статус: Тут его нет
| Яков Мамин
начало пути
В истории отечественного тракторостроения Яков Васильевич Мамин (1873-1955) известен как изобретатель первого в мире бескомпрессорного двигателя высокого сжатия, работающего на тяжёлом топливе, и первого советского колёсного трактора. Об этом немало написано статей и книг. Однако большая их часть более носит популярный, чем научный характер: далеко не все биографические данные подтверждаются документально. В результате некоторые факты либо не точны, либо ошибочны. Путаница возникает уже с датой рождения. Если Энциклопедия «Челябинск» указывает на 10 (22) июня 1873 г., то балаковский краевед Анатолий Деревянченко, ссылаясь на найденную им метрическую запись, утверждает, что Яков Мамин родился 18 (30) октября 1874 г.
Конечно, полностью восстановить истинную биографию изобретателя уже не представляется возможным. Однако автор этой статьи намерен уточнить некоторые её детали на основе архивных данных и газетных публикаций, которые до сего времени не были известны исследователям.
Совсем недавно в Центральном государственном архиве Самарской области (ЦГАСО) в фонде Самарского губернского правления было найдено дело «По прошению саратовских мещан Якова и Ивана Маминых, проживающих в с. Балаково Самарской губернии, о разрешении постройки чугунно-литейного и механического завода». Согласно архивным данным, прошение было подано 19 апреля 1899 г. К нему прилагались проекты предприятия и приговор крестьян Балаковского общества о сдаче в аренду земли под него.
Как оказалось, со своими земляками договаривался Яков Мамин. Собрание состоялось 14 февраля того же года. На него пришло 209 из 312 домохозяев, имевших право голоса. Обсуждение проходило в присутствии сельского старосты Ефима Ивановича Цыцерова и волостного старшины Осипа Ивановича Прахова. Мамины просили «общественное место» в 520 квадратных сажен, которое в то время было арендовано крестьянками Матрёной и Акулиной Кузнецовыми, разбившими на нём садик. Балаковцы долго не думали (дело-то выгодное) и согласились выделить эту землю под завод на 12 лет с ежегодной арендной платой в 40 рублей в первое шестилетие и в 50 – во второе. Выплачивать деньги обязали Якова. В начале каждого года. За просрочку была установлена пеня в размере «по одной копейке на неуплаченный рубль». В договор были включены и ещё несколько, ещё более жёстких требований:
- само предприятие и его имущество на всё время аренды должно было оставаться в залоге у местного общества;
- при досрочном прекращении договора по инициативе промышленников, братьев Маминых обязали выплатить за каждые год использования земли не 40-50, а 75 рублей;
- за продление срока аренды без согласия общества заводчики должны были заплатить по рублю за каждые просроченные сутки.
Обязанности по контролю за исполнением договора балаковцы возложили на Андрея Ивановича Мочалова.
Вопрос об открытии предприятия был рассмотрен на заседании строительного комитета Самарского губернского правления 30 апреля 1899 г. У чиновников не было претензий, но несколько пожеланий ими всё-таки было высказано:
- «чтобы здания кузницы и литейной были покрыты железом и устроены без потолков с полами из несгораемого материала;
- «чтобы трубы в этих зданиях были снабжены искрогасителями»;
- «чтобы помещение для парового котла было отделено от прочих зданий сплошными толстыми каменными стенами».
К вышеуказанному делу подшиты и документы об установке на заводе, «в жилом доме и службах» электрического освещения с помощью небольшой электростанции. Они датированы октябрём-ноябрём 1904 года. И если с открытием предприятия у братьев Маминых проблем не возникло, то этот проект вызвал немало претензий:
- «схема распределительного щита составлена непонятно и неверно: линии проводов нельзя отличить от линии доски»;
- «нет для динамо 2-хполюсного рубильника»;
- «не включена в сеть контрольная лампочка»;
- «приборы на доске должны быть монтированы не на дереве, как это видно из пояснительной записки, а на непроводнике»- «расчёт провод сделан неправильно»:
- «схема не даёт понятия, в каких местах каких сил лампочки установлены»:
- «поперечные сечения проводов то в сечениях, то в миллиметрах; из цифровых данных, выставленных на схеме, видно, что составитель смешивает сечения с диаметрами».
Спустя несколько месяцев, в январе 1905-го, братья Мамины попытались ещё раз убедить губернскую строительную комиссию в правильности проекта. В очередной пояснительной записке они дали, в первую очередь, характеристику предполагаемой к использованию динамо-машины (миниэлектростанции):
«Динамо-машина электрической фабрики Товарищества «Дин» в Нижнем Новгороде постоянного тока. Шунтовая намотка, тип якоря – кольцевой. Приводится в действие от нефтяного двигателя, передача – посредством ремня. Общая мощность в уатах 3375. Напряжение вольт 110/135. Сила тока в амперах 25/30,6. Расход действительных лошадиных сил при полной нагрузке – 4, 5. Число оборотов в минуту 1300. Регулируется реостатом».
Однако и на этот раз чиновники усмотрели в схеме освещения некую небрежность [интересно, что вердикт был вынесен начальником Самарского почтово-телеграфного округа (!)].
Наверняка все замечания были устранены, и электрическое освещение на заводе всё-таки появилось (кстати, первое в Балакове), но эти замечания говорят о том, что высококлассного специалиста-электрика у Маминых не было. Что, впрочем, нисколько не умаляет достоинств их инженерной мысли.
Как известно, главным делом Якова Мамина стало изобретение колёсного трактора, универсального, экономичного, работающего на сырой нефти и приспособленного к сложным условиям российского сельского хозяйства. Однако со временем создания опытного образца, как и с датой рождения, тоже возникла путаница. По данным Челябинской энциклопедии, это произошло в 1910 году. В интернет-музее отечественного тракторостроения указывается 1911-й год. Балаковский краевед Анатолий Деревянченко и его коллега из города Вольска Александр Шепелев, авторы беллетристической книги «Яков Мамин», пишут, что опытные образцы «русских тракторов» были созданы в 1912 году. Большая русская биографическая энциклопедия, со ссылкой на одного из основоположников теории трактора профессора Е.М. Харитончика, утверждает, что выпуск тракторов в Балакове был начат в 1913 году. Причём считается, что до 1914 г. их из ворот завода вышло более ста.
Однако ни в одном случае ссылок на документальные источники не существует. Получается, что история Маминского трактора писалась на основе не архивных материалов, а воспоминаний либо самого изобретателя, либо его соратников.
Первым, кто засомневался в вышеназванных датах, стал Анатолий Деревянченко, о котором говорилось выше. В своей книге «Волжский дизель» он сообщает, что слово «трактор» на вывеске Маминского завода появилась только в 1914 г. , а, значит, только с этого года и могло начаться серийное тракторное производство. Поводом для такого вывода стала реклама, помещённая в балаковской газете «Заволжье» накануне Первой мировой войны :
«Нефтяные двигатели «Русский дизель», нефтяные тракторы «Русский трактор» завода Я.В. Мамина в Балакове, расходуют нефти 1/2 фунта на силу в час».
Предположение Деревянченко подтвердилось ещё одной газетной публикацией. Её обнаружил автор этих строк в «Саратовском листке» от 28 сентября 1914 г. :
«На днях по улицам Балакова ходил 25-сильный трактор местного завода Я.В. Мамина. Производилась первая проба с четырьмя плугами, пока без нагрузки. Трактор имеет автоматический пуск машины сжатым воздухом. Завод предполагает вырабатывать тракторы 25 и 50 сил под названием «Русский трактор». Пока изготовлены четыре штуки».
Конечно, по мнению некоторых историков, газета не может служить стопроцентным документом. Однако не в данном случае. Если бы трактора выпускались Маминым не первый год, то корреспондент не преподнёс бы испытание одного из них, как нечто новое. И то, что соответствующее рекламное объявление появилось раньше корреспонденции, просто говорит о нерасторопности журналиста.
В пользу 1914-го года можно привести и рекламу, опубликованную в той же газете годом ранее. В неё ни слова о тракторах. Предприятие по-прежнему называется заводом нефтяных двигателей.
Зато в «Саратовском листке» за 1915-й год объявление о производстве тракторов в Балакове уже есть :
«Специальный завод нефтяных двигателей и тракторов Я.В. Мамина изготовляет экономнейшие нефтяные двигатели «Русский дизель» 30-25-20-16 сил, не имеющие калоризатора. Пускаются без подогревания. Расходуют нефти ; фунта на силу в час.
Наивыгоднейшие нефтяные тракторы «Русский трактор» 60-30 и 20 сил, действующие обыкновенной бакинской нефтью. Строго приспособлены к тяжёлым условиям работы. Без магнита и аккумулятора. Пускаются моментально. Всегда готовые на складе завода. Каталоги и сметы высылаются по первому требованию бесплатно».
Конторы предприятия находились в Москве, Самаре, Казани и в Омске (в последнем на казённых складах переселенческого управления). Сегодня практически невозможно точно выяснить, каким спросом пользовалась Маминская продукция. Положительные отзывы удалось найти только о двигателях. Так, ещё в 1905 году балаковский миллионер Иван Васильевич Кобзарь, при финансовой поддержке которого, согласно «легенде», Мамины якобы и смогли открыть завод, решил поддержать своих протеже публикацией в «Саратовском листке» :
«Присланный Вами в моё имение на испытание при молотьбе соляровый двигатель в 16 сил был поставлен к 10-тисильной молотилке завода Маршал и С. выпуска 1903 года с самоподавателем и элеватором. При испытании его на первом гумне в 400 десятин молотьбы он выказал следующие достоинства: 1) Сравнительно с паровым локомобилем он втрое скорее ставится на место. 2) По установке он через ; часа готов к работе. 3) Без капризов и очень легко пускается в ход даже с нагретым погоном на молотилку. 4) Без фундамента оставаясь на колёсах, при несложном укреплении он настолько устойчив, что при работе почти незаметно сотрясения. 5) Благодаря хорошо устроенному регулятору он всегда имеет ровный и спокойный ход. 6) Отопление его настолько экономно (10 пуд солярового масла в сутки), что с излишком оправдывается отсутствием при двигателе той прислуги, которая нужна при паровом локомобиле (при суточной работе 6 человек), так что расходуемые при паровом локомобиле 8-10 возов соломы или около 3000 кизяков остаются чистой прибылью. 7) Сравнительно с паровым локомобилем двигатель даст 1; часа лишней работы в сутки, уходящей обыкновенно на чистку губ парового локомобиля. 8) Двигатель совершенно безопасен в пожарном отношении.
Приняв во внимание все выше перечисленные удобства и выгоды молотьбы соляровым двигателем, я оставил свой паровой локомобиль стоять без дела и работал до конца молотьбы Вашим двигателем, так что им было обмолочено за всё время 950 десятин. Нахожу двигатель вполне для работы удобным и прошу его оставить за мной».
продолжение следует...
- Что-нибудь запрещенное имеете?
- Да. Собственное мнение.
¡ иɯʎdʞ ин ʞɐʞ 'ɐнɔɐdʞǝdu qнεиЖ
|
| |
| |
| кот | Дата: Вторник, 22.01.2019, 16:03:48 | Сообщение # 37 |
|
Добрый кот.
Группа: Проверенные
Сообщений: 9335
Металлодетектор: terra
Страна: Российская Федерация
Город: Cамара
Репутация: 2700
Статус: Тут его нет
| Впрочем, весьма любопытная информация появилась в конце 2010 года на одном из литературных интернет-форумов во время обсуждения опуса из разряда альтернативной истории «Путь империи», посвящённого развитию кораблестроения эпохи царствования Николая II. Один из форумчан («Абрамий») предложил автору использовать в своём произведении материал о балаковском заводе братьев Маминых. По его версии, это предприятие «было признано важным для обороны страны, и военное министерство разместило здесь спешный заказ на 800 транспортных тракторов, которые нужно было изготовить в течение двух лет. До конца 1914 года братья смогли изготовить только 70 транспортных тракторов, которые были спешно отправлены в действующую армию».
Разыгравшаяся фантазия «Абрамия» нарисовала картину того, как в 1916 году «из ворот Балаковского завода братьев Маминых выехали первые полугусеничные трактора с 60-сильным двигателем, а осенью начали изготавливаться первые бронеавтомобили на базе таких тракторов с двигателем 90 л. с.»
Дальше больше: «Завод братьев Маминых не мог в одиночку осилить такой заказ, и для его выполнения пришлось привлечь сперва Сормовский и Коломенский, а потом Путиловский заводы и завод Аксай. Завод братьев Маминых изготовлял двигатели, трансмиссию и почти всё шасси. Броня и многое другое поступали от смежников. Окончательная сборка производилась в новых цехах Балаковского завода».
Неискушённый читатель сразу бы ухватился за такую информацию: да это же открытие! Искушённый только повертел бы пальцем у виска: бред!
(Из истории русских бронетанковых войск известно, что во время Первой мировой войны в России, по проекту полковника артиллерии Николая Гулькевича, на Путиловском заводе было изготовлено всего два бронетрактора на гусеничном ходу: «Илья Муромец» и «Ахтырец»).
С другой стороны, «альтернативщика» можно понять: он просто представил, что бы произошло, если бы царское правительство своевременно обратило внимание на талантливого инженера Якова Мамина и его изобретения. Но реалии оказались другими: государство заказало Маминским заводам только боеприпасы.
Несколько слов хотелось бы сказать и о взаимоотношениях братьев. Якову отдается первенство в изобретении русского дизеля. И это правильно. Однако сбросить со счетов Ивана невозможно. Благодаря ему, скромная мастерская Якова преобразовалась сначала в заводик с четырьмя токарными станками с приводом от паровой машины, маломощной вагранкой (металлоплавильной печью) и кузницей, а потом – в большой завод с тремя отделениями, способными выпускать до 200 нефтяных двигателей в год. Вряд ли Яков сумел бы воплотить в жизнь свои изобретения, если бы не организаторские и коммерческие способности Ивана. Впрочем, он и инженером был неплохим: также ввел немало технических усовершенствований, что способствовало увеличению спроса на «русские дизели».
Иван помогал брату и после Великой Октябрьской революции 1917-го. В архиве автора этих строк хранится почтовая карточка, отправленная ему Яковом в 1930 году. В ней - просьба отыскать «электрический тормоз с токами Фуко для испытания двигателя» и «винты для судовых двигателей с поворотными лопастями». Тогда Иван жил под Москвой, в Голутвине, и ему, наверное, легче было выполнить «заказ» брата.
По сложившейся в советское время традиции, братья противопоставляются друг другу и по «классовому признаку»:
«Иван, по натуре своей, как инженер-интеллигент, сформировался рано и не стоял у станка. После учёбы сразу вошёл в компаньоны и стал заводчиком. Яков же более вращался в рабочей среде, был демократичен и справедлив, хоть и горяч, но отходчив…»
Якову приписывалась особая забота о рабочих («несмотря на сопротивление брата»): якобы ещё в 1910 году он ввёл 10-тичасовой рабочий день, создал комиссию по разбору конфликтов, стал поощрять сдельный труд, отменил штрафы, давал неоплачиваемые отпуска на полевые работы и даже взял на завод врача. Однако эти «новшества» были характерны для всех отделений завода бр. Маминых. «Для зажимки рта рабочим здесь существует то, что они дают рабочим денег на покупку домов и т.п.», - «жаловался» балаковский корреспондент в одном из номеров самарского социал-демократического журнала «Заря Поволжья». Там же он писал:
«В заводе Я.В. Мамина еще хуже и невыносимее. Здесь в 1913 году рабочие перед Пасхой стали просить себе повышенные расценки. Мамин заявил всем расчёт, и неорганизованные рабочие после недолгого колебания вынуждены были встать на работу при прежнем расценке, причём при обратном приёме «нежелательные элементы» были выброшены за ворота. Тогда, уговаривая рабочих встать на работу, Я.В. со слезами просил рабочих войти в его положение, т.к. он разорился. «Видите, я какой выстроил дом, купил машины и т.п., ведь это всё стоит денег, а вы прибавки просите, бунтовщики вы…» Эх, зря рабочие не пошли с шапкой своему хозяину собрать на фунта два хлеба.
Особенно возмутительно процветает здесь кулачная расправа и мордобитие не только по отношению к мальчикам и подросткам, а даже к взрослым рабочим. Не говоря о том, что культурный Я.В. Мамин, находящийся почти всегда в заводе, кричит на рабочих, обзывая их лодырями, дармоедами и, скрепляя все это самой отборной нецензурной площадной бранью, за любой пустяк набрасывается на рабочего и бьёт по лицу и куда попало».
Несмотря на столь резкую оценку социал-демократа, после революции Яков не подвергся репрессиям со стороны большевиков. В то время, как его принципиальный брат отказался идти на поводу у анархиствующей рабочей массы, не желавшей признавать производственную дисциплину, и закрыл своё отделение, изобретатель трактора безоговорочно подчинился Советской власти и отдал народу всё: и своё предприятие, и свой дом.
Благодаря этому Яков Васильевич получил возможность по-прежнему заниматься своим любимым делом. В 1918 году вместе с сыном Владимиром он строит в Балакове опытный трактор «Богатырь» с нефтяным двигателем «Аванс» мощностью 5 л.с. В Балаковском архиве сохранилось его заявление в местный земельный отдел от 20 марта 1919 года с просьбой о выделении земли под испытание этой новой машины:
«Я сам своими средствами с сыном произведу посевы и бахчу. Для удобства работы трактором желательно иметь землю близ воды, почему и просил бы таковую отвести близ Сазанлея (река у Балакова – Ю.К.), где бы я мог, помимо пахоты и жнитья на тракторе, применить и орошение. Если означенная земля отдаётся за плату, то я просил бы назначить минимальную цену».
В просьбе Якову Васильевичу, скорее всего, не отказали. Он успешно испытал и «Богатырь», и «Гном». Последняя модель представляла из себя трёхколесный шестнадцатисильный трактор, предназначенный для небольших хозяйств, имевших от 50 до 100 десятин пашни. Он мог тянуть за собой трёхлемешный плуг, вспахивая до 3 десятин в день, или вести две жнейки, скашивая хлеба с 6-8 десятин. «Гном» мог служить и стационарным приводом, давая энергию молотилке, мельнице или насосу, и тягачом, перевозя на прицепе 4 т груза со скоростью до 4 км/ч. Как известно, именно с этим проектом Яков Васильевич и отправился в конце 1921 года в Москву, в правительство хлопотать о налаживании его серийного производства. Хлопоты затянулись на несколько месяцев.
За время его отсутствия в Балакове испытали ещё один, 50-сиьный трактор - «Титан» (об этом факте до сего времени не было известно). Его пробный пуск был восторженно описан в местной газете «Красный набат» :
«Вспашка производилась около кладбищ на крепких землях. Перед пуском т. Александров, член правления кооператива, собственноручно установил лемехи предварительно на глубину до 2-х вершков, но тут же на ходу при помощи особых приспособлений довел глубину вспашки до 5 вершков. Пыхтя и громыхая, величественный «Титан» тащит раму так же легко, как и шёл до места работ. Глубоко врезавшийся плуг, выворачивая 5-вершковые пласты, дробя их в мелкие куски, представлял великолепное зрелище.
Трактор при испытании работал одним цилиндром (он имеет два). Таким образом, трактор должен тянуть раму с 8 лемехами, ширина борозды равна 8 вершкам, значит, при скорости 3 версты в час трактор вспашет около десятины или при 16-часовом рабочем дне производительность его будет около 15 десятин. Это будет составлять работу 75 лошадей.
Такой громадный успех, созданный упорным стремлением выйти из тупика членами правления кооператива Расцетовым, Александровым, членами заводоуправления Добартом, Байхертом, Орловым, а также и тов. металлистами, мог быть выполнен, только приложив к «Титану» титанические усилия воли и сознания. Без всякой «заграницы», при невозможных уродливых условиях жизни, без оборотных капиталов, без копейки помощи от каких-либо учреждений вне Балакова создан «Титан». Пожелаем, чтобы у товарищей нашлось бы еще немного тех усилий, которые создали бы десяток-другой таких «Титанов».
И хоть здесь не упоминается Яков Мамин, но и без того понятно, что без его участия не обошлось: трактор-то ведь был изготовлен на его бывшем заводе.
Таким образом, завершился балаковский период жизни и деятельности пионера русского тракторостроения, а вместе с ним и эпоха производства тракторов в Балакове. Несмотря на желание Якова Васильевича разместить производство в родном городе, советское правительство выбрало для этого другое место – г. Марксштадт, в нескольких десятках километров от колыбели русского тракторостроения.
© Юрий Каргин
- Что-нибудь запрещенное имеете?
- Да. Собственное мнение.
¡ иɯʎdʞ ин ʞɐʞ 'ɐнɔɐdʞǝdu qнεиЖ
|
| |
| |
| кот | Дата: Понедельник, 01.04.2019, 23:21:13 | Сообщение # 38 |
|
Добрый кот.
Группа: Проверенные
Сообщений: 9335
Металлодетектор: terra
Страна: Российская Федерация
Город: Cамара
Репутация: 2700
Статус: Тут его нет
| Схемы сравнительно честного отъема денег, ставшие классикой
Просто история:
Он прожил 101 год. За свою долгую насыщенную приключениями жизнь изобрел множество мошеннических схем, которые впоследствии были растиражированы эпигонами, и заработал миллионы долларов, которыми не дорожил. Когда в преклонном возрасте сам попался на удочку аферистки, то решил выйти «на пенсию» и доживать свой век добропорядочным гражданином США. Его опубликованные мемуары стали учебником для мошенников ХХ века.
Начало большого пути
Джозеф Уэйл (1875 — 1976), получивший прозвище «Желтого кидалы», был вполне белокож. Происхождение его клички не имело под собой этнической подоплеки. Просто самый знаменитый в США мошенник питал слабость к желтым галстукам и наодеколоненным носовым платкам.
Родился он в Чикаго в семье со скромным достатком. И в 16 лет понял, что провести остаток жизни, как родители, стоя за прилавком бакалейного магазина, — это не его путь. С его-то прирожденными способностями располагать людей к себе и внушать им, что белое — это черное, а черное — белое. Начал он с довольно примитивной мошеннической схемы, описанной Марком Твеном. Юный Джозеф варил настой из коры первых попадавшихся под руку деревьев и добавлял в него для вкуса и запаха немного ликера. И вместе с нанятым, таким же, как сам, прохиндеем, колесил по американской глубинке, предлагая американцам патентованное средство от глистов.
Подельник расставлял свой товар в каком-нибудь заштатном городишке и стоял, скучая у прилавка. Через некоторое время появлялся запыхавшийся Джо и начинал вопить: «Ну, наконец-то, нашел, по всему штату ношусь, вас разыскивая!». Зеваки проявляли некоторый интерес. И тут Джо взахлеб рассказывал историю про то, как это чудесное снадобье буквально спасло от смерти его семью. Бабушка встала со смертного одра. Отца, которого чуть не выгнали с работы по причине хронических хворей, повысили по службе. Сестра, излечившись, вышла замуж за владельца солидной компании. И Джо на глазах изумленной публики на большую сумму закупал огромное количество склянок — на всю оставшуюся жизнь. После чего облапошенные горожане начинали наперегонки покупать пойло с неизвестным эффектом.
Собачий прием
На протяжении своей долгой и «плодотворной» карьеры Уэйл работал с ассистентами. В одном из блистательных трюков, о котором речь пойдет ниже, он использовал около сотни статистов. Но был у него и постоянный компаньон, с которым они составили блистательную пару. Внешний вид у них был для мошенников самый оптимальный. Уэйн источал благородство и респектабельность. Его компаньон внешне был похож на монаха. Этот «святоша» был отставным полицейским, как говорится, оборотнем в погонах.
Они познакомились при типичных для отношений между полицейскими и ворами обстоятельствах. Полицейский, которого звали Фредом Бакминстером, выследил заматеревшего мошенника, который к тому времени проворачивал аферы на десятки тысяч долларов. И сковал на улице наручниками, намереваясь вести преступника в участок. Однако Уэйл сунул ему пакет с восьмью тысячами долларов, заявив, что это его дневной заработок. И предложил стать компаньоном.
Одно из ноу-хау этой пары, которое впоследствии переняли другие мошенники, заключалось в продаже дворняжек. Уэйл, как обычно одетый в шикарный костюм с массивным бриллиантом в заколке для галстука, входил в бар из тех, где собирается публика поприличнее, с собачонкой на поводке. На груди собачонки позвякивали медали. И начинал, отхлебывая бурбон, рассказывать бармену, какая это породистая собака, какие призы она заняла на самых представительных выставках. И как она ему дорога, поскольку после смерти жены у него осталось только это преданное существо. Затем спохватывался: надо идти в банк, но с собаками туда не пускают. И просил бармена за 10 долларов последить за бесценным сокровищем.
Через некоторое время в бар входил Бакминстер. И, увидав собачонку, приходил в восторг: такого пса он уже давно ищет, поскольку обещал умершей жене держать в доме собаку точной такой породы, но никак не мог найти ее. И предлагал продать ее за 100 долларов. Но бармен говорил, что собака не его, что он лишь временно присматривает за ней. Но «вдовец» продолжал причитать и повышал цену до трехсот долларов. В итоге он оставлял бармену 50 долларов залога и свою визитку с условием, что бармен попытается уговорить хозяина продать собаку.
После чего в бар входил убитый горем Уэйл: только что выяснилось, что он разорен. Что на счету нет ни цента. Бармен, воспользовавшись представившимся случаем, покупал собаку за 200 долларов, полагая, что на этой сделке он выиграл сотню. Понятно, что отыскать следы «вдовца» ему не удавалось.
Лошадиные деньги
Уэйл был прекрасным психологом. Его широкий набор мошеннических приемов опирался на прекрасное знание человеческих слабостей, которые незамедлительно использовались для получения барышей. В сети «Желтого кидалы» попадали даже самые осторожные и подозрительные люди. А уж с азартными игроками он расправлялся как с детьми несмышлеными.
Несколько раз он проворачивал аферу со скачками. Подбирался какой-либо миллионер, страстный игрок на тотализаторе, и ему доверительно сообщалось, что «некая компания» нуждается в инвестициях, которые обернутся доходами в тысячи процентов. И что речь идет о скачках. Если миллионер проявлял интерес, то Уэйл сообщал, что муж его сестры работает на телеграфе «Вестерн юнион». Именно к нему приходят результаты крупных бегов по всей стране. Он может дать информацию, какая лошадь победила, за пару минут до того, как ставки будут закрыты. То есть придержать на пару минут результаты забега. Они договаривались, что миллионер заплатит «мужу сестры» Уэйла 2500 долларов, еще 5 тысяч — человеку на телеграфе в Нью-Йорке, который будет знать, что Чикаго задерживает результаты забега, но никому не скажет. Как только информация о победителе придет в «Вестерн юнион», оператор пошлет сообщение: «Такая-то лошадь задерживается с выходом на старт».
Незадолго до скачек Уэйн создавал фальшивый тотализатор, где роли кассиров и публики играли нанятые мелкие жулики и проститутки. В назначенный день жертва с набитыми купюрами карманами приходила, чтобы сорвать громадный куш. И ей сообщали, какая лошадь «задержалась с выходом на старт». «Счастливчик» кидался к кассам, но мошенники в этот момент затевали у касс грандиозную драку, и сделать победную ставку не удавалось. На следующий день Уэйл неподдельно сокрушался, узнав о роковых обстоятельствах. И говорил, что с братом жены как-то можно договориться, но парню из Нью-Йорка деньги заплатить придется. Но азартный богач в предвкушении следующего раза платил и «мужу сестры». Понятно, что следующего раза не было.
У Уэйла был и еще один безотказный «лошадиный» прием. Жаждущим получать инсайдерскую информацию с ипподромов он демонстрировал прибор «для считывания сигналов с телеграфных проводов».
Король массовки жуликов и проституток
Но самые грандиозные его аферы были в банковской сфере. Уэйл не совершал налетов. Не подделывал документы. Не давал взятки банковским клеркам. Все было абсолютно «честно», как бывает честно и правдиво на сцене драматического театра.
Однажды Уэйл, ставший уже очень состоятельным человеком, купил за 75 тысяч обанкротившийся банк. Собственно, ни здание, ни обстановка его не интересовали. Ему потребовались лишь реквизиты, печати и фирменные бланки. Наштамповав несколько десятков ценных бумаг, аналогичных дорожным чекам, на сто тысяч каждая, он отправился с Бакминстером в Париж. Прихватил с собой и еще четверых подельников. В Париже мошенники, понимающие толк не только в аферах, но и в женщинах, познакомились с шестью девушками ослепительной красоты. Не только для дела, но и для ощущения полноты бытия. Великолепная дюжина кутила в лучших ресторанах, посещала закрытые мероприятия. И регулярно — меховые салоны, где пассии выбирали себе шикарные шубы в подарок. Расплачивались 100-тысячными чеками, которые были обеспечены лишь воздухом. Продавцы давали сдачу. На этой афере удалось заработать более 400 тысяч.
Узнав о переезде банка Chicago Tribune в новый офис, Уэйл арендовал освободившееся здание и нагнал в него мошенников и проституток, которые изображали кассиров, охранников и посетителей. Бакминстер тем временем обработал миллионера из Детройта, заявив ему, что банк намеревается продать несколько участков с богатыми запасами нефти за четверть их стоимости. Эта дешевизна вызвана необходимостью в самое короткое время получить крупную сумму наличными деньгами — 500 тыс.
В назначенный день миллионера встретил на вокзале шикарный автомобиль. Однако в банке его промурыжили полтора часа, заявив, что директор очень занят. И все это время вокруг носились клерки с бумагами, бешено трезвонили телефоны, клиенты ссорились в очередях в кассы…
Когда же директор наконец-то снизошел до встречи с потенциальным клиентом, выяснилось, что банкир «крайне устал» и ни о какой сделке говорить не хочет. Миллионер долго уговаривал «директора», и тот наконец-то согласился продать нефтеносные участки за 400 тысяч. То есть на 100 тыс. дешевле, чем было оговорено с приезжавшим в Детройт банковским агентом. Вполне понятно, подумал покупатель, мошенники выкачали бы из него все привезенные в чемодане деньги.
На «создание банка» Уэйл потратил 50 тыс. Прибыль составила 350 тыс. В современном масштабе цен это больше 10 миллионов.
И на старуху бывает проруха
Но все когда-нибудь заканчивается. Первый звоночек о том, что надо удаляться на покой, поступил, когда мошенник готовился пышно отметить свое 70-летие. В европейском вояже он ссудил 20 тысяч прекрасной незнакомке, к тому же графине, в залог под шикарное жемчужное ожерелье. Утром выяснилось, что оно не стоит и пяти долларов.
Да и работать ему становилось все труднее и труднее из-за приобретенной в США национальной известности. В связи с чем с ним никто не хотел иметь никаких дел, какие бы красивые песни он ни пел, какие бы золотые горы ни сулил.
Громадные деньги он быстро растратил, поскольку любил жить красиво. Но Уэйл не тужил - на жизнь хватало. Да и приоритеты у него в финале поменялись. Вот что он написал в своих мемуарах: «Главное заключалось в том, что деньги нужны мне были вовсе не ради денег, как многим богачам, а исключительно ради удовольствий, которые можно за них купить. Теперь я старый человек, и единственные удовольствия, которые меня действительно привлекают, — прогулки с собакой и разговоры с дочкой. Так что тот факт, что мои миллионы остались в прошлом, меня совсем не расстраивает».
https://svpressa.ru/post/article/125459/
- Что-нибудь запрещенное имеете?
- Да. Собственное мнение.
¡ иɯʎdʞ ин ʞɐʞ 'ɐнɔɐdʞǝdu qнεиЖ
|
| |
| |
|
